История Маккавейского кризиса запечатлена наряду с Первой и Второй Маккавейских книгах в «Иудейских древностях» и в «Иудейской войне» Иосифа Флавия, который опирался не только на 1 Макк., но и на не дошедшие до нас источники. То, что Иосиф Флавий пишет о Хасмонеях в «Иудейской войне» и в «Иудейских древностях», получено им из других источников и/или не пересекается по содержанию; гонения Антиоха Епифана отразились также в «Книге пророка Даниила», в «Книге Иудифи»; свидетельства античных авторов (Полибий, Страбон, Аполлоний Молон и др.) преимущественно не сохранились, о них исследователям известно по упоминаниям в сочинении Иосифа Флавия «Против Апиона». Для античной историографии Антиоховы гонения стали одним из событий в безуспешном «просвещении» иудеев, избавлении их от «беззаконных и человеконенавистнических» обычаев. Для античного мира это были локальные события в царстве Селевкидов, большого значения им, как полагают исследователи, не придавали. Между тем богословы и историки постоянно возвращаются к интерпретации событий Маккавейского восстания, не достигая общего согласия о причинах и движущих силах восстания, о мотивах основных действующих лиц, особенно о последствиях этих событий и об их исторической роли. Этот кризис рассматривается в контексте контактов евреев с неевреями, их обособления или ассимиляции, религиозных гонений и общей оценки эллинистического влияния в Иудее. Маккавейские книги отражают начальный период раскола библейской веры на толки, что приводит впоследствии к появлению и фарисеев, и кумранитов, и христиан, и др. Хотя богословские искания Второй Маккавейской книги находят продолжение в Новом Завете, и обе книги сохранены только христианами, а Талмуд упоминает Маккавеев бегло и даже не называет Иуду по имени, тем не менее, гонения на религию и роль в них иудейских коллаборационистов были вызовом, который консолидировал традиционалистов. Благодаря им библейский монотеизм устоял перед натиском не знавшей поражения культуры эллинизма, породил со временем собственно иудаизм и сплочённую вокруг него еврейскую культуру. Во Второй Маккавейской книге, впервые в сочинении, написанном иудеем, и единственный раз в «Септуагинте» (LXX), исследователи встречают слово, в синодальном переводе означающее «эллинизм», и впервые зафиксировано слово, в синодальном переводе означающее «иудаизм» (соответствие на иврите (йаха дут) зафиксировано только в Средние века). Авторитетные учёные первой половины XX в. чаще всего объясняли восстание как протест против «эллинизации», введение чуждых обычаев, конфликт «эллинизма» и «иудаизма». Во второй половине XX в. оценку эллинистического влияния на Иудею до Маккавейского периода и тем самым природы возникшего конфликта определяло рассмотрение событий середины II в. до н.э. в перспективе грядущего возникновения христианства. Особый вес приобрёл тезис М. Хенгеля: с середины III в. до н.э. для евреев Иудеи и диаспоры наступает иудео-эллинистический период, в течение которого установились столь тесные контакты и культурное взаимодействие во всех областях жизни, что, несмотря на традиционалистскую реакцию при Маккавеях, эллинизация продолжалась и принесла свои плоды при проповеди христианства язычникам.