По мнению исследователей, во второй половине XI в. под влиянием «Константинова дара» обряд папской коронации стал претерпевать изменения и сблизился с ритуалом коронации императора. В эпоху григорианской реформы текст «Постановления Константина» использовался в сборниках канонического права, составленных епископом Ансельмом Луккским (около 1083 г.), кардиналом Деусдедитом (1080 гг.), епископом Иво Шартрским (1090 гг.) и др. Внимание канонистов, вовлечённых в спор об инвеституре, привлекали темы, связанные с передачей папе Римскому власти над странами Запада и с разделением властных полномочий между понтификом и императором. С XII в. «Константинов дар» рассматривался как важный аргумент в пользу верховной власти папы Римского и в духовных, и в светских вопросах («potestas directa in temporalibus»). Как правило, сторонники папской теократии (Гуго из Флёри, Гонорий Августодунский, Плацид из Нонантолы и др.) использовали «Постановление Константина» в версии кардинала Гумберта, в которой подчёркивалось, что император Константин передал папе Римскому не только первенство во Вселенской церкви и управление Римом, но и светскую власть. Все светские правители, в том числе император, должны были соблюдать условия «Константинова дара», служить церкви и защищать её, но не имели права вмешиваться в церковные дела. Кроме того, «Константинов дар» считали важным аргументом в пользу легитимации положения Римского понтифика как главы Папского государства. Тем не менее, у авторов XI–XII вв. не было чёткого представления о том, какие именно полномочия получил папа Римский в соответствии с «Константиновом даром». Так, кардинал Пётр Дамиани утверждал, что «Константинов дар» заключался в признании императором церковного главенства («principatum») папы, уступке ему знаков императорского достоинства и передаче понтифику власти над Италией («regnum Italiae iudicandum»). Плацид из Нонантолы полагал, что светская власть папы Римского распространялась на весь Запад («Occidentale regnum»). Согласно Гонорию Августодунскому, папе была дарована полнота светской власти («regni summa»). При папе Урбане II «Константинов дар» использовали для обоснования владельческих прав Папского престола на острова Корсика и Липари (буллы «Cum universae insulae» и «Cum omnes insulae», 1091 г.). Несмотря на то что «Константинов дар» нередко использовали в церковно-политической полемике, сторонники папской теократии не рассматривали его как ключевое свидетельство в пользу верховной власти Римского понтифика. Благодаря деятельности сторонников григорианской реформы «Константинов дар» получил известность, но многие авторы высказывали сомнения в его пользе для церкви и даже в достоверности легенды. Такое отношение к «Константинову дару» проявилось в отсутствии упоминаний о нём в «Декрете» Грациана (первая половина XII в.). Однако переработанный текст «Постановления Константина», основой для которого послужила редакция кардинала Гумберта, был включён в «Декрет» Грациана («палея Константин»), как полагают исследователи, Паукапалеа, учеником Грациана, в 1140 гг. Согласно краткому предисловию, император Константин передал папе Сильвестру «корону и полноту царского достоинства в городе Риме, в Италии и в западных странах»; далее со ссылкой на «Деяния Сильвестра» приведена императорская «привилегия» в соответствии с «Постановлением Константина».