До начала XV в. какие-либо следы знакомства с памятником в древнерусских источниках исследователи не обнаружили, поэтому уместно предположить, что «Константинов дар» стал известен на Руси при митрополите  Кипраане или его преемнике Фотии. Первый перевод выполнен не позднее первой четверти XV в., содержится в русской рукописи 1410–1420 гг. (Исторический музей), второй – не позднее середины того же столетия (представлен фрагментом в Каноннике 1457 г. – Исторический музей, старший полный список – Российская государственная библиотека, 1480 гг.), язык перевода в обоих случаях, по мнению исследователей, вполне ясный. К началу XVI в. на основе этих редакций была составлена контаминированная третья редакция (так называемая троицкая), известная исследователям в списке второй половины 1520 – начала 1530 гг. (Российская государственная библиотека, Троице-Сергиева лавра, помещена в рукописи дважды), но использованная ещё раньше в Соборном ответе 1503 г. (мнения Нэнси Шилдс Коллманн и Дмитрия Васильевича Островского и развивающего его положения Андрея Ивановича Плигузова, полагавших, что памятник был создан не раньше середины XVI в. в окружении св. митрополита Макария, другим исследователям не представляются достаточно обоснованными). В 1653 г. «Константинов дар» был издан по списку так называемой троицкой редакции с дополнительной правкой по второй редакции Московским Печатным двором в составе Кормчей. Не позднее конца XV в. под влиянием «Константинова дара» оформился Чин шествия на осляти, происходивший в Москве и крупнейших городах России (прежде всего, в Новгороде) в Вербное воскресенье, во время которого правитель (великий князь, позднее царь) или его наместник (в провинции) исполнял роль конюшего святителя (митрополита (позднее патриарха) или епархиального архиерея). Церемония просуществовала около 200 лет и была отменена лишь в годы царствования Петра I (1682–1725 гг.). В XVI в. (более точная датировка, по мнению исследователей, нуждается в уточнении) «Константинов дар» послужил также источником «Повести о белом клобуке», дошедшей в двух редакциях – краткой и пространной. До начала 1610 гг. в Москве (скорее всего, как полагают исследователи, в составе царской или патриаршей библиотеки) находилась греческая рукопись сказания о «Константинове даре», вероятно, пергаменная, которая в 1610 г., во время Смуты, была вывезена в Польшу и в 1633 г. от имени короля Владислава IV преподнесена великим коронным подскарбием Ежи Оссолиньским во время визита в Рим папе Урабану VIII в качестве подлинника. Данное обстоятельство делает допустимым предположение, что рукопись могла иметь форму свитка. Современное местонахождение списка не установлено, поэтому вопрос о его взаимоотношении со славянскими переводами остаётся открытым. В южнославянской традиции «Константинов дар» получил известность лишь с распространением на Афоне и в Сербии печатной Кормчей (М., 1653 г.).