Одной из причин перемены отношения иерархии к исповедникам послужил вопрос о принятии в церковь падших во время гонений и роли исповедников в этом вопросе. Массовые гонения привели многих христиан к падению. В короткие периоды мира отпавшие (lapsi) желали вернуться в церковь. Многие из них обращались к исповедникам и вымаливали у них так называемые libelli pacis, письменные свидетельства о восстановлении церковного общения и допущения к евхаристии. В Карфагене при раздаче libelli pacis участились злоупотребления. Некоторые исповедники начали писать свои записки (libelli pacis) в диктаторском тоне, например: «Все исповедники папе Киприану радоваться! Знай, что всем тем, о которых тебе сообщено, как они вели себя после своего проступка, мы даровали мир. Пусть это через тебя сделается известным и другим епископам. Желаем тебе иметь мир со святыми мучениками. В присутствии [представителя] клира, заклинателя и чтеца писал Лукиан». Исследователи полагают, что этому же исповеднику Лукиану один из мучеников, Павел, дал такое завещание: «Лукиан, перед Христом говорю тебе: если кто попросит у тебя мира после моего отшествия, дай ему». В результате подобных злоупотреблений нарушалась церковная дисциплина, и подрывался авторитет епископа. Поэтому Киприан Карфагенский был вынужден упорядочить практику выдачи libelli pacis. Он стал просить исповедников, чтобы при выдаче рекомендаций они были осторожны, т.е. не выдавали записок без указания имени падшего («на предъявителя») с простой формулой: «Пусть он имеет общение со своими (communicet ille cum suis)», а обозначали имя того лица, которому дают, и выдавали бы только тем, которых обстоятельства были им действительно известны. Эти libelli pacis Киприан Карфагенский был готов с уважением принимать к сведению, но не к исполнению. Похожий конфликт между епископом и исповедником произошёл в начале IV в. в Александрии, когда Ликопольский епископ Мелетий склонил на свою сторону исповедников, пострадавших при императоре Диоклетиане, и отделился от общения со Александрийским епископом Петром I. Священномученик Пётр предлагал принять священников и диаконов немедленно и в сущем сане, а исповедники, напротив, выступали как строгие ригористы, соглашавшиеся принять в общение падших клириков только после прекращения гонений и лишь как мирян. На Западе попытки упорядочить поведение исповедников выразились в постановлениях двух поместных Соборов. Правило 25 Эльвирского собора (около 306 г.) гласит: «Если кто-либо принесёт письмо исповедания, то ему должно выдаваться [простое] рекомендательное письмо, так чтобы титул исповедника был вычеркнут, ибо много людей простых повсюду смущаются славой этого титула». По мнению одних исследователей, здесь речь идёт о письме, выдаваемом исповедником тому, кто пал во время гонений (libelli pacis); другие считают, что это письмо, данное исповедником тому христианину, который, отправляясь в путешествие, предпочитал иметь не просто рекомендацию епископа, а письмо исповедника. Согласно третьей точке зрения, в письме сам предъявитель именовался исповедником, и епископ, если кто-либо приносил ему такое письмо на подпись, должен был либо убрать это именование, либо забрать письмо и выдать вместо него обычное рекомендательное. Правило 23 Эльвирского собора повторяется в девятом правиле Арелатского собора (314 г.): «О тех, которые приносят письмо исповедников, было угодно [постановить], чтобы, после того как у них будет забрано это письмо, они принимали рекомендательное письмо».