Киприан Карфагенский также указывает на то, что исповедничество может выражаться в благочестивой жизни: «Кто говорит мирное, благое и правое по заповеди Христовой, тот ежедневно исповедует Христа («qui pacifica et bona et iusta secundum praeceptum Christi loquitur, Christum quotidie confitetur»)». В середине XVII в. французский бенедиктинец Николя-Юго Менар (ум. в 1644 г.) высказал предположение, что в некоторых латинских литургических и канонических памятниках слово «confessor» может означать низшую степень церковнослужителей, в обязанности которых входило пение и чтение во время богослужения (cantor, psalmista). Единственным аргументом Н.-Ю. Менара было указание на существующий параллелизм между списком степеней клира в древней латинской молитве, читаемой в Римской церкви в Великую пятницу, и похожим списком в правиле 11 Карфагенского собора 254 г., входящем в состав «Statuta ecclesiae antiqua» (небольшого канонического сборника, появившегося в Галлии в конце V в.). Молитва, читаемая в Великую Пятницу, упоминает неких исповедников среди низших степеней клира: «Oremus et pro omnibus episcopis, presbyteris, diaconibus... ostiariis, confessoribus, virginibus, viduis et pro omni populo Dei» («Помолимся и за всех епископов, пресвитеров, диаконов… привратников, исповедников, дев, вдов и за весь народ Божий»). В списке правила Карфагенского собора на месте «confessors», сразу после «ostiarius» стоит «psalmista, id est cantor» («псаломщик, т.е. певец»). Н.-Ю. Менар ссылается также на правила 6 и 9 Толедского собора 400 г. («Равно и девица, посвящённая Богу, да не имеет близких отношений с исповедником или с каким-либо другим мирянином, чуждым ей по крови: да присутствует на трапезе одна, если там нет собрания пожилых или благочестивых [мужей], или вдовиц и благочестивых [жён], какой-либо исповедник может там благопристойно участвовать в трапезе, при многих свидетелях»; «Никакая посвящённая [дева] или вдовица, в отсутствие епископа или пресвитера, да не устраивает в своём доме антифонов с исповедником или своим рабом»). Гипотезу Н.-Ю. Менара пытался подтвердить Жан Морен (1590–1650 гг.), доказывая, что именно к низшим степеням клира обращён известный трактат донатиста Макробия «Ad confessores et virgines» («К исповедникам и девам»), который следует отождествлять с трактатом «De singularitate clericorum» («О безбрачии клириков»), помещающимся в рукописной традиции среди сочинений Киприана Карфагенского. Мнение Н.-Ю. Менара подверг критике Бернар Ботт (1893–1980 гг.), который убедительно доказал, что в III–VI вв. в Римской церкви не было особого чина певцов, и что не упоминающий об исповедниках список апокрифических «Statuta ecclesiae antiqua» («Древние церковные постановления») отражает не римскую, а галльскую практику (см. также в ст. Аколуфы). Что касается правил 6 и 9 Толедского собора, то у исследователей нет никаких оснований полагать, что в них слово «confessor» означает певца. До Исидора Севильского (около 560 – 636 гг.), свидетельство которого зависит от «Statuta ecclesiae antiqua», нет никаких данных о существовании в Испании чина певца. Чтобы петь антифоны (правило 9), не обязательно иметь степень певца, следовательно, «confessor», о котором идёт речь, не является певцом.