Трактат «О Божественных именах» (самый длинный в «Ареопагитках») является богословским в собственном смысле слова. В первой главе ставится акцент на непостижимости Бога, о Котором известно только то, что Он открыл Себя в Священном Писании («Священных Речениях», по терминологии Псевдо-Дионисия и предшествующей неоплатонической традиции), а также то, что Он – Причина всего существующего, и объясняется Его безымянность и многоименность. Во второй главе говорится о Божественных единениях и различиях, понимаемых, во-первых, как единая природа и три Лица Святой Троицы; во-вторых, как единство Бога (сущность) и исхождения, направленные вовне (энергии), причем и во внутрибожественном единении и в промыслительном исхождении Божественной благости усматриваются свои единения и различия. Они присутствуют и в устроении человека, лучше всего представленном в человечестве, которое воспринял Бог в таинстве Воплощения. Все определения апофатически и катафатически представляют собой общие имена. Псевдо-Дионисий различает общие имена Божьи, относящиеся ко всей Святой Троице, и имена ипостасные: имена ипостасей Святой Троицы (обозначающие особые свойства Божественных лиц), имена, связанные с Боговоплощением. Любовь – одно из общих имен Божьих. Но среди всех общих имен Божьих Ареопагит выделяет особо Благость и Красоту. К красоте и благу стремится силой любви все тварное. Как Благо, Бог есть начало всего (первопричина), а как Красота – конец всего (цель). Даже зло предполагает благо как свое основание в бытии, поскольку оно паразитирует на нем. Его причина – в бессилии, поэтому «самозла» не существует. Божественные имена (о которых идет речь в трактате) воспевают, прежде всего, разделения, т.е. действия Божественного Промысла вовне. Указав на то, что он не изобретает чего-то нового, но раскрывает мысли Иерофея, автор сборника излагает Божественные имена в следующем порядке: Добро, Свет, Красота и Любовь, Сущий, Жизнь и Мудрость, Ум, Слово, Истина, Сила, Справедливость, Спасение, Великий и Малый, Тот же и Другой, Подобный и Неподобный, Движущийся и Неподвижный, Равный, «Ветхий денми» и Юный, Вседержитель и Мир, Который «всех объединяет», Сама-по-себе-жизнь, Само-по-себе-бытие, Сама-по-себе-сила, «Святой Святых», «Царь царей», «Господь господ», «Бог богов» и Единое. В заключение указывается на то, что все имена неточны и что восхождение к Богу путем отрицаний остается самым надежным средством Богопознания. Все имена соответствуют символам, не имеющим никакого внешнего подобия. Исследование имен, по аналогии с чувственными образами, заявлено в книге «Символическое богословие», которая должна была продолжить трактат. В поисках источников для данного трактата исследователи обращали внимание на прокловскую триаду имен (сущность-жизнь-ум) в связи с триадой (Мудрость–Сила–Мир). Некоторые имена совпадают с именами в «Пармениде» Платона, с другой стороны, есть особое сходство их с именами Божьими, поэтически изложенными Ефремом Сириным в гимнах, что позволяет поставить «Ареопагитики» в контекст сирийской традиции. Не менее очевиден библейский характер имен Божьих, подтверждаемый не только перечнем имен, но и их толкованиями. В четвертой главе делается большое отступление о природе зла (которое вводится как обратная сторона добра).