В связи с этим изменились представления о содержании и ценностях земной жизни, а изменение представлений в силу изменившихся социальных условий порождало соответствующее изменение представлений о нуминозном. Поэтому Бог – безусловный Владыка материи как её Творец. Он же вручил человеку господство над материальным миром, чтобы через материальное тело и в материальном мире осуществлять своё идеальное назначение. Поэтому христианство в метафизике дуалистично – два мира (дух и материя) находятся как бы в зеркальном взаимном отражении и во взаимовлиянии. Но как религия христианство монистично, поскольку ставит материю в безусловную зависимость от духа; оно одинаково далеко как от материализма метафизического и морального, так и от ненавистничества по отношению к материи и материальному миру. Согласно христианству, зло не в материи и не от материи, а от извращённой свободной воли духовных существ (ангелов и человека), от которых оно перешло на материю («проклята земля за тебя», говорит Бог Адаму). Этот трезвый и вместе с тем высокоидеальный взгляд христианства на материю получил наилучшее выражение в учении о воскресении плоти и о блаженстве воскресшей плоти праведников вместе с их душами в просветлённом, вечном материальном мире. В эпоху империи изменилось отношение и к языческим богам. В глазах верующих они теперь, в первую очередь, рассматривались как источник и оплот нравственного возрождения мира, личного спасения и бессмертия. Отсюда – новые эпитеты, которые стали к ним прилагаться: «Спаситель», «Благодетель» и т.п. Отсюда – повсеместное распространение религиозных мистерий (орфических, дионисийских, мистерий Изиды, Кибелы, Митры и пр.), участие в которых, с точки зрения верующего, очищало человека и приобщало его к судьбе бессмертного, умирающего и воскресающего бога. Стремление индивидуума к спасению, его вера в приход Спасителя и справедливый божественный суд над людьми выразились также в создании тайных обществ, религиозных общин типа пифагорейских в Греции и кумранской в Иудее. Почву для возникновения мировых религий, получивших такое наименование по широте и глубине своего воздействия на идеологию и культуру различных народов, подготовил эллинизм, а раннее христианство явилось итогом идеологических устремлений эллинистической эры. Оно удовлетворяло растущую потребность в монотеизме, исходило из представлений о ценности отдельной личности и её внутреннего духовного мира, отразило идеи общности людей и их равенства. Новое учение было назидательно и конкретно. Ранних христианских проповедников вдохновлял пафос и способы убеждения пророков Ветхого Завета, и в то же время они свободно интерпретировали их доктрины под влиянием потребностей своего времени. Понятие царства Божьего было освобождено от этнических рамок и преобразовано в некое подобие духовной общности; социальные и политические ожидания будущего были переосмыслены с этических позиций, подчёркивающих роль индивидуальных усилий и личной ответственности. Языческая религия в эпоху превращения Римской империи из языческой в христианскую представляла собой очень пёстрое целое, однако исследователи различают в нём три направления: эллинское, римское и восточное. В свою очередь, эллинское они разделяют на два течения: явное течение гражданских культов и тайное – мистерий. Явная эллинская религия была в принципе враждебным христианству элементом: её ярко очерченное многобожие было таким же резким отрицанием христианства, как и её гражданский характер – христианского универсализма. Однако греческое многобожие, расшатанное со времени потери греческой самостоятельности множеством профанаций и разлагающей работой философской мысли, уже не очень твёрдо держалось в убеждении верующих, а в склонных к мышлению головах (таких было много) готово было уступить место признанию единого божества. Но если явная греческая религия, находясь в состоянии разложения, не представляла особенно сильного препятствия, то, наоборот, тайная религия мистерий (не столько, впрочем, элевсинских, сколько орфических) пользовалась широкой популярностью. Но она же в значительной степени предваряла христианство и этим шла ему навстречу. В своём основании орфизм имел миф о страждущем боге-спасителе Дионисе Загрее, растерзанном титанами, и миф о воскрешении Эвридики – Орфеем. Внимание верующих он (в противоположность явной религии с её несбыточным догматом о восстановлении справедливости на земле) направлял на загробную жизнь, суля добрым вечное блаженство, злым – наказания (вечные и временные), и развивая практику постов, омовений и очищений, посредством которых человек во время земной жизни мог подготовить себе лучшую участь по ту сторону смерти. Перевес тайных культов над явными был тем двигателем, который способствовал христианизации внутри эллинской религии.