Теория христианской империи, определившая строй и алгоритмы развития византийской цивилизации на несколько веков вперед, сложилась во многом благодаря биографу и панегиристу Константина, первому историку христианской Церкви Евсевию Кесарийскому. Немалое место в его теории занимало оправдание Римской империи. Еще Филон Александрийский, иудейско-эллинистический философ, живший на рубеже эпох и стремившийся к синтезу иудаизма и греческой философии, писал, что Рим принес в мир покой и единство, за что и был предпочтен Богом. Ориген считал, что Бог благоволил послать Своего Сына в мир в тот момент, когда Рим обеспечил объединение и спокойствие народов, с тем чтобы Евангелие беспрепятственно распространялось среди людей. Евсевий утверждал, что с принятием римским императором благой вести наступило торжество истории, и что царь – не Бог среди людей, но наместник Бога. Он – толкователь слова Божия и состоит в особых отношениях с Логосом. Император создает свое правительство на земле по модели божественного происхождения, находя силы в согласии с властью Бога, и, следовательно, его надо окружать таким почетом и славой, какие полагаются подобию Божию.

Однако последующие события показали, что определения Вселенских церковных Соборов, даже утвержденные императорами в качестве государственных законов, сами по себе не могли преодолеть церковные расколы, а попытки императоров использовать свой авторитет и властные прерогативы для примирения церковно-богословских партий нередко оборачивались лишь новыми расколами. Так, несмотря на кажущееся примирение на Никейском соборе, и сам Собор, и его решения стали источником новых церковных смут, разногласий и смятений умов. Арианство поддержал император Валент II, правивший на востоке в 364–378 гг., но встретил активное сопротивление в лице выдающегося богослова, епископа Кесарии Каппадокийской, Василия Великого, а также его брата Григория Нисского и его друга Григория Назианзина, вошедших в историю под именем Каппадокийских отцов Церкви. И лишь состоявшийся в 381 г. Второй Вселенский собор в Константинополе окончательно утвердил при поддержке императора Феодосия I Великого в качестве общецерковного догмата Никейский Символ веры, который с тех пор стал именоваться Никео-Цареградским.

С деятельностью императора Феодосия I связан принципиально новый период воцерковления Римской империи. Ни при Константине, ни при его преемниках христианство не утверждалось методами государственного принуждения. Государственная власть в лице императоров только созывала церковные соборы и поддерживала на них те или иные богословские партии. Законодательное утверждение Константином определений Никейского собора преследовало цель восстановить церковное единство, а не декретировать христианство в качестве государственной религии. Императорской прерогативой считался лишь созыв Вселенских соборов. Тогда как все поместные соборы могли созываться по инициативе епископов. Начиная же с Феодосия, императорская власть берет в свои руки дело распространения христианства.