Исследователи объясняют это как «восточной политикой», в рамках которой власти избегали задевать религиозные чувства местного населения, так и приверженностью неашкеназских общин к традиционному укладу жизни и стремлением сохранить его. Например, в конце 1930 гг. в Грузии функционировало около 30 синагог. 19 мая 1944 г. был создан Совет по делам религиозных культов (СДРК), который имел уполномоченных в республиках, краях и областях. В положении «О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов» от 19 ноября 1944 г. была прописана процедура открытия новых культовых сооружений, которая была длительной и многоэтапной. Однако положение не касалось синагог, открытых после освобождения оккупированных территорий, которые, как правило, просто ставились на учёт. Так, на 1 января 1946 г. в УССР было взято на учёт 65 «действующих молитвенных зданий иудейского вероисповедания», из которых с санкции СДРК открылось пять. Остальные общины возникли во второй половине 1944 – начале 1945 гг. по мере возвращения евреев из эвакуации. В Киевской области к концу 1944 г. было уже шесть религиозных общин (в Киеве, Белой Церкви, Черкассах, Смеле, Богуславе, Умани); в Черновицкой области в 1945 г. действовало 24 синагоги, из них 19 находились в областном центре, где в 1944–1946 гг. существовал раввинат. 1 октября 1946 г. была зарегистрирована еврейская община Минска, которой было передано здание синагоги. В начале 1947 г. на территории СССР функционировало 162 синагоги. В Самарканде в 1945–1946 гг. в полулегальных условиях действовала иешива литовских митнагдим под руководством раввина Ильи Наумовича Копельмана и иешива хасидов Хабад под руководством раввина Н. Неймана. К концу 1946 г. Центральные власти поручили СДРК установить более строгий контроль за еврейскими религиозными общинами: принять меры по ограничению еврейской благотворительности (цадака), активнее бороться с такими «подразумевающими националистические настроения» обычаями, как выпечка мацы, забой скота и птицы (кашрут), а также ликвидировать похоронные службы (хевра кадиша). Поэтому если в начале 1946 г. руководители Хабада на встрече в Самарканде решили воздержаться от выезда из СССР в надежде, что после войны власти изменят политику в отношении к религиозным евреям, то к началу 1947 г. они решили эмигрировать. Больше 100 тыс. евреев, бывших до 1939 г. польскими гражданами, уехали в 1944–1949 гг. в Польшу в рамках соглашения о репатриации между Польшей и СССР. Во Львове и Вильнюсе действовали также нелегальные комитеты (отделения организации Бриха), которые организовали выезд из СССР нескольких тысяч хасидов Хабада по фиктивным документам сначала в Польшу, а затем в Палестину. В мае 1948 г. во многих синагогах СССР прошли торжественные богослужения по поводу создания Государства Израиль (например, в Москве на нём присутствовали около 10 тыс. человек). Еврейское население СССР после войны состояло, в основном, из тех, кто давно порвали все связи с еврейской общиной или никогда их не имели. Они получали обычное среднее и высшее образование и практически не ощущали связи ни с иудаизмом, ни с еврейской культурой в целом. Только неашкеназские общины горских, грузинских и бухарских евреев сохранили в какой-то мере свой патриархальный быт.