К наиболее влиятельным концепциям XIX в., содержащим учение о Христе, относится философско-религиозное учение Фридриха Щлейермахера (1768–1834 гг.), противопоставившего чистой рациональности Просвещения религиозное «чувство» (Gefühl) как более высокий способ познания, включавший в себя помимо разума интуицию. Это присущее любому человеку чувство, как «безусловное чувство зависимости» (schlechthinnige Abhängigkeitsgefühl), есть для Ф. Шлейермахера источник «знания о Боге» (Gottesbewußtsein) и основание всякой религии. Патристическое учение о двух природах во Христе Шлейермахер подверг критике. Согласно его рассуждениям, это учение предполагает общее понятие природы, объемлющее божественную и человеческую природы как её виды, тогда как природа Божества не может быть сопоставлена ни с какой другой. Он ставил вопрос также об идентичности содержания понятия «лицо» (persona) в христологии и триадологии. Поэтому в своих христологических воззрениях он опирался на собственное понятие религии и связанную с ним антропологию. Христос для него есть, скорее, совершенный человек, лишённый греха и обладающий совершенным «знанием о Боге», чем воплощённый Бог. Однако при этом Шлейермахер подчёркивал Его уникальность как Спасителя и основателя церкви. Кроме того, только Христу он усваивал «действительную» (wesenhaft) безгрешность, тогда как обычному человеку она может быть доступна только как «случайная» (zufällig). В философии Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831 гг.) Воплощение мыслится как элемент процесса раскрытия абсолютного духа, который, исходя из состояния самобытности и самодостаточности, реализуется в историческом мире конечного и временного. Поэтому Иисус Христос есть для Гегеля реализация единства абсолютного духа с человеком. Причём в этом соединении божественного и человеческого, вечного и временного, «снимается» (aufheben) всё индивидуальное и конкретно-историческое. Таким образом, Христос рассматривается не как уникальное историческое Лицо, но как общий принцип единства человека с абсолютным духом, выражающийся, прежде всего, в сознании этого единства. Гегель не ставил специально теологические задачи при создании своей философской системы. Также он не учитывал её возможные последствия для теологии. Однако впоследствии его построения были использованы преимущественно протестантскими теологами, в том числе для интерпретации христологической догмы и факта Воплощения. К ним, прежде всего, относятся основоположник (новой) тюбингенской школы Фердинанд Христиан Баур (1792–1860 гг.) и один из его учеников – Давид Фридрих Штраус (1808–1874 гг.). Баур, исходивший в своих реконструкциях истории христианства в целом из гегелевской модели исторического развития, в то же время отверг предложенную Гегелем интерпретацию образа Христа, как полностью отвлечённую от конкретно-исторической реальности. По его мнению, работа по выяснению природы и содержания христианской веры может быть успешной только в том случае, если основным предметом рассмотрения является Личность Основателя христианства как единственный источник всего уникального в Нём. Баур полагал, что если Иисус Христос являет Собой единство Бога и человека, то только в конкретности Его Личности и истории лежит путь к осознанию тайны Воплощения. Указывая на необходимость основывать богословские высказывания о Христе на исторической реальности, Баур значительно корректировал докетические тенденции христологических построений Гегеля. В отличие от Баура, стремившегося уравновесить взятую им за основу философию абсолютного духа стремлением к исторической конкретности, его ученик Давид Штраус в своих христологических высказываниях доводит идеализм Гегеля до его логического завершения. Новозаветные свидетельства о Воплощении, осуществлённом в Иисусе Христе, он интерпретирует как изложенную мифологическим языком отвлечённую идею единения Божества и человечества в целом, а образ Спасителя – как символическое изображение совершенного единства человеческого духа с абсолютным божественным Духом. В середине XIX в. в Германии, а затем и в Великобритании получило развитие так называемое кенотическое богословие. Представители этого направления основывали свои христологические концепции на новозаветном учении о «самоуничижении» (кеносисе) Сына Божьего (Флп. 2:6–11), интерпретируя его, однако, иначе, чем это было принято в протестантской ортодоксии. Ранее «уничижение» относили только к человеческой природе Христа, не проявляющей «в состоянии уничижения» (in statu exinanitionis) свойств, воспринятых ею от божественной природы в результате «взаимообмена свойств» (communication idiomatum), так что в качестве Субъекта «уничижения» рассматривался Богочеловек. Это учение сохраняло полноту человечества во Христе, но ставило проблему единства Лица.