Но это лишний раз свидетельствует о том, что к середине X в. христианство на Руси было достаточно распространено, и утверждение о том, что княгиня Ольга первой на Руси приняла крещение, тем самым положив начало крещению всей Руси, не имеет под собой достаточных оснований. Принято считать, что собственно история Руси началась тогда, когда она столкнулась с христианским миром. Первые известия об этом столкновении донесли до нас Жития византийских святых – Стефана Сурожского и Георгия Амастридского. Свойственные житийному жанру стереотипы (в том числе описания чудес) не позволяют напрямую выявлять исторические реалии – исследователи до сих пор спорят, к какому времени могут относиться события, описанные в Житиях. «Житие Стефана Сурожского» сохранилось в русском переводе, включённом в агиографический сборник не раньше середины XV в. Греческое Житие традиционно датируется X в. и описывает события первой трети IX в., содержит повествование, часто связываемое с событиями истории Руси. В нём рассказывается, как на побережье Таврики напало войско новгородцев под командованием князя Бравлина (в некоторых вариантах вместо личного имени говорится о воителе – «князе бранливе»), которое после жестокой битвы завоевало территорию от Херсонеса-Корсуня до Керчи и подступило к Сурожу (Согдее, современный Судак). После десятидневной осады ворота были проломлены, город взят, и начался его грабёж. Сам Бравлин попытался овладеть сокровищами местного Софийского собора, где находилась гробница святого Стефана, епископа Сурожского. Но у гроба святого, из которого князь намеревался взять «царское одеяло», золото, жемчуг, драгоценные камни и сосуды, его разбил паралич: «Обратилось лицо его назад», на губах выступила пена. Князь успел возопить о видении – некий «великий и святой муж» ударил его по лицу. Затем Бравлин приказал своим «боярам» прекратить разорение Сурожа и вернуть горожанам награбленное, Стефан же страшным голосом велел князю принять крещение, иначе не вернуться ему домой. «Если встану, – отвечал поражённый недугом князь, – крещусь!» Тогда сурожские попы и епископ Филарет, преемник Стефана, сотворили над недужным князем молитву, и «снова обратилось лицо его вперёд». Но окончательно исцелился он лишь после того, как отпустил всех пленников. Устрашённая Русь не осмеливалась больше совершать набеги, безумцы же уходили посрамлёнными. Ни ранние древнерусские, ни византийские источники (за исключением самой «Повести временных лет…») не упоминают о военной кампании Руси, которая должна была потрясти Византию. Считается, что в «Повести…» отразилось позднейшее известие о походе Владимира Святославича на Корсунь в 989 г., где, согласно летописной Корсунской легенде, он разболелся и исцелился лишь после крещения. Если же доверять хронологии Жития Стефана, то поход Бравлина должен был состояться в первой четверти IX в., тогда это – первое упоминание Руси и крещения её князя. «Житие Георгия Амастридского» повествует о нашествии на малоазийский город Амастриду (на юго-западном берегу Чёрного моря) «варваров россов – народа, как все знают, дикого и жестокого».