Забывая предписание апостола Павла об испытании духов, он явно старается поставить пророка выше епископа, предоставляя епископу первенство в отсутствие пророка. Когда он говорит, что епископа должно почитать, как пророка и учителя, то не авторитет епископа он желает поддержать, а пророка, т.к. тот был экстренным явлением в церковной жизни, а первый – необходимым элементом. Он не борется против епископа, но и не желает, чтобы епископ вытеснил пророка, а особенно – чтобы пророк был устранён от предстоятельства на евхаристии. Правда, он не указывает, каково должно было быть положение епископа, если пророк пожелает остаться в общине или в общине окажутся сразу два пророка. Таким образом, судить по «Дидахи» о положении епископа исследователи полагают более чем рискованным, а особенно предпочитать «Дидахи» бесспорному свидетельству Послания Климента. Литургическое служение пресвитеров, которое с самого начала принадлежало пресвитерам, и в их числе и епископам, было отправной точкой всего дальнейшего развития процесса епископского служения. 4. Послания Игнатия Богоносца отмечают новый этап в этом развитии, может быть самый значительный. Перемена в положении епископа, каковую мы наблюдаем в его посланиях, главным образом относится к перемене его положения в самом пресвитериуме. По апостольским посланиям и Посланию Климента Римского, пресвитериум представлял из себя одно целое, в котором не всегда можно было выделить епископа-пресвитера; ему принадлежало то, что принадлежало всему пресвитериуму. Эта органическая целостность в эпоху Игнатия Богоносца разрывается: епископ выделяется в пресвитериуме, который становится советом при епископе: «Пресвитеры занимают место собора апостолов». «Всем кающимся Господь прощает, если они возвращаются к собору епископа». «Все почитайте диаконов, как заповедь Иисуса Христа, а епископа – как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же – как собрание Божие, как сонм апостолов». Однако этот совет не стал ещё в подчинённое положение по отношению к епископу. Ещё нет речи о повиновении ему: они должны с ним соглашаться и успокаивать его. «Они (т.е. пресвитеры) не смотрят на видимую молодость его (епископа), а как богомудрые повинуются ему». «Каждому же из вас, особенно же пресвитерам, следует покоить епископа». «Ваше знаменитое, достойное Бога пресвитерство так согласно с епископом, как струна в цитре». Епископ не мыслится без пресвитериума, но не в пресвитериуме, а во главе его. Прежняя форма «епископы и диаконы» или «пресвитеры и диаконы» заменяется формулой «епископ, пресвитеры и диаконы». Выделившись из числа пресвитеров, епископ сохранил за собой всё, что ему раньше принадлежало как одному из пресвитеров, особенно в литургической области. В этой области всё, чем обладали пресвитеры, стало достоянием одного епископа. «Только та евхаристия должна почитаться истинной, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это». Здесь именно лежит всё значение происшедшей перемены. Единственным совершителем евхаристии стал епископ. Более того, признаком истинной евхаристии является её совершение епископом. Поскольку в древней церкви с евхаристией была связана вся литургическая жизнь, то естественно, что «непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви». «Те, которые женятся или выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа».