В апостольскую эпоху признаком истинного пророческого служения является само пророчество, истинность которого свидетельствует церковное собрание. Признаком истинного епископского служения являются моральные качества самого епископа в соответствии со словом Божьим. Позднее, по «Дидахе», моральные качества пророка выступили как признак пророческого служения, но это произошло в порядке перенесения на пророка признаков епископского служения. Епископ, как и пророк, возвещает волю Божью, но не через вдохновенное экстатическое пророчество, а через слово Божье: он возвещает волю Божью, содержащуюся в слове Божьем, хранителем которого он является. Игнатий Богоносец соединяет в себе епископское и подлинно пророческое служение, но через несколько десятков лет пророчество перестаёт быть необходимым для церковной жизни. Сам характер пророческого служения постепенно изменяется: пророк «Дидахе» совсем не прежний вдохновенный пророк апостольских писаний. В «Дидахе» нет ни слова о пророческом откровении, а только о возвещении слова Божия. «Дидахе» ясно указывает, что функции пророка и епископа совпадают: один из них должен всецело уступить место другому. Автор «Дидахе» стоит на стороне пророка, но история оказалась на стороне епископа. 3. Новые факторы, которые появляются с конца II в. (учение о пресвитерах-епископах и о выделении епископа), изменили значение церковного собрания. Правда, первоначально эти изменения были незначительными, но они открыли тот путь, который приводит постепенно к коренной перемене роли церковного собрания. В своём существе эта роль пока остаётся той же, что и раньше. Игнатий Богоносец неоднократно подчёркивает необходимость участия верных в церковном собрании. «Не думайте, чтобы вышло что-нибудь похвальное у вас, если будете это делать сами по себе, но в общем собрании да будет у вас одна молитва, одно прошение, один ум, одна надежда в любви и радости непорочной». «Старайтесь чаще собираться вместе для Евхаристии и славословия Бога. Ибо если вы часто собираетесь вместе, то низлагаются силы Сатаны». «Посему надобно воздерживаться от общения с такими людьми (докетами) и ни наедине, ни в собрании не говорить о них, а внимать пророкам, особенно же Евангелию, в котором открыто нам страдание Христа и совершенно ясно Его Воскресение». Из этого исследователям становится ясно, что церковное собрание играет первенствующую роль в церковной жизни. О том же свидетельствует автор «Дидахе»: «Часто сходитесь вместе, исследуя то, что полезно душам вашим». Незыблемо и непоколебимо остаётся правило, что всякий церковный акт должен совершаться в церкви. Выделение епископа не меняет этого положения, т.к. епископ действует в церкви, т.е. в церковном собрании. Когда Игнатий Богоносец убеждает верных: «Без епископа ничего не делайте», «непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви», то это одновременно означает, что всё, что относится к церкви, должно совершаться на церковном собрании. Единство епископа и церковного собрания сохраняется в неприкосновенности – на этом именно настаивает Игнатий, – но роль церковного собрания несколько изменяется. В апостольское время церковному собранию принадлежала харизма различения и испытания духов. Эта харизма остаётся за общиной, но если раньше община была призвана свидетельствовать об истинности Откровения, то теперь о том, что решения епископа соответствуют слову Божию. Её активность в этом смысле уменьшается, т.к. заранее предполагается, что при беспорочном служении епископ действует согласно воле Божьей. Исходя из этой предпосылки, община как бы обязывается принимать решение епископа. Конечно, пока ещё нет речи об обязательном принятии всех решений епископа. Это произойдёт гораздо позже, когда община будет призвана только к повиновению епископу, как апостольскому преемнику. Уменьшение активности церковного собрания сказывается, главным образом, в вопросах, имеющих чисто местное значение, но в вопросах кафолических она ещё остаётся прежней.