В связи с искуплением речь идёт о восстановлении мира в изначальном совершенстве, возвращении человечества к исполнению истинного предназначения в творении и, как следствие, освобождении творения от «рабства тлению», спасении через человека всей твари (Рим. 8:19–22) и единении с Богом (Кол. 1:20). При этом для Священного Писания по преимуществу важен результат искупления. Заплаченная за спасение цена была дорогой, но это была плата за нас: «...Вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 6:20; 7:23). Вопрос о том, кому был заплачен выкуп, остаётся вне рамок новозаветного текста. Если общий смысл и содержание термина «искупление» в Новом Завете в целом не оставляют проблем для понимания, то ряд частных вопросов, связанных с нюансами того или иного текста, высказывания, с возможными аллюзиями и т.п., продолжают обсуждаться в современной экзегезе. Одной из тем таких дискуссий является вопрос об истоках тех образов, которыми пользовались новозаветные авторы для описания истины искупления. Преемственность Ветхого Завета и Нового Завета не подлежит сомнению. Она очевидна в таких целиком ориентирующихся на ветхозаветный материал пассажах, как: Лк. 1:68 (ср.: Пс. 39:14); 2:38 (ср.: Ис. 52:9); 24:21; 1 Петр 1:18–19 (ср.: Ис. 52:3); в этом ряду находятся и новозаветные тексты, представляющие искупление как заместительное жертвоприношение, явно имеющие ветхозаветное основание. Тем не менее, экзегеты находят возможным говорить об искуплении и в контексте социальных реалий эллинистического общества, имея в виду практику выкупа и освобождения рабов. Так, внебиблейские источники позволяют исследователям определить значение слова «выкуп» в том числе как выкуп за раба, выплачиваемый храмом от лица божества. Выкупленный считался рабом бога данного храма и был свободен от притязаний человека. Густавом Адольфом Дайсманом была выдвинута гипотеза, что апостол Павел использовал именно это представление для проповеди искупления в эллинистической аудитории. Но обоснованность подобных выводов подвергалась сомнению. В любом случае, речь идёт не о различных концепциях искупления, но о средствах его выражения. Современной критикой была поставлена под сомнение аутентичность высказывания Мф. 20:28 (= Мк. 10:45). Как аргументация критиков, так и убедительные её опровержения приведены С. Пейджем. В середине XX в. Ч. Барретт на основании сравнительного лексического анализа четвёртой песни Раба Господня (Ис. 52:13–53:12) и Мф. 20:28 пришёл к мнению об отсутствии между ними органической связи. Сам этот вывод, конечно, никак не может поставить под сомнение понимание новозаветного искупления как заместительной Жертвы, что бесспорно подтверждается широким евангельским контекстом. Исследователи считают сомнительным и предпочтение, отдаваемое в этом случае лингвистическим данным перед очевидной концептуальной близостью указанных мест Священного Писания, свидетельствующей об их глубокой взаимосвязи.