Если в эллинистической культурной традиции речь шла об отцовстве как доминировании отца над детьми, то Христос раскрывает отцовство как любовь Бога Отца ко всем людям, любовь, которая не желает погибели или страданий грешника и готова принять каждого раскаявшегося. В притче о блудном сыне Христос показывает отношение Бога Отца к человеку, вначале согрешающему, а затем раскаявшемуся, на примере истории об отце и ушедшем от него сыне (Лк. 15:11–32), смысл притчи в том, что Бог как Отец всегда принимает раскаявшегося грешника и восстанавливает его в сыновнем достоинстве. Христос использует известное уже иудеям выражение «Отец Небесный», но придаёт ему новый смысл, в частности, Его учение о Боге как Отце Небесном имеет универсальный характер и относится ко всем людям, а не только к иудеям. Бог как Отец Небесный есть абсолютное совершенство, поэтому ожидает совершенства от тех, кто стремятся к усыновлению Ему (ср.: Мф. 5:48). Он знает нужды Своих сынов ещё до того, как они начнут просить Его о чём-либо (Мф. 6:8), но это не исключает необходимости молитвы, и Он, «видящий тайное», воздаёт тому, кто обращается к Нему (Мф. 6:6, 18). Христос даёт пример молитвы Отцу Небесному (Мф. 6:7–13). Отец Небесный сохраняет людей (ср.: Мф. 6:25 слл.), однако содействие Божье подаётся лишь тем, кто свободно избирают и творят добро (ср.: Мф. 7:11). «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф. 6:33), – наставляет Христос. В горнем, ангельском мире всё покорно воле Отца Небесного, на земле Он подаёт верующим хлеб жизни. Ему возможно избавить верных от трудных жизненных испытаний и всякого зла (ср.: Мф. 6:10–13). Отец Небесный промышляет о спасении людей и искореняет «всякое растение, которое» не Он «насадил» (Мф. 15:13). Евангельское учение свидетельствует о том, что Сын Божий, Который есть ипостасное Слово Божие, предвечно рождается от Отца (Ин. 161, 14, 18), вместе с Отцом участвует в творении мира (Ин. 1:3, 10; 5:20) и промышлении о Нём (Мф. 28:20; Ин. 5:17, 21). Ради спасения мира Сын Божий воплощается от Девы Марии (ср.: Мф. 1:18–25) и воспринимает человеческую природу. Сын Божий, будучи истинным Богом, становится и истинным человеком (Ин. 1:14). В Ветхом Завете и в литературе межзаветного периода представление о богосыновстве всегда подразумевало особое положение личности (или личностей), к которой применяется это понятие, в отношении к Богу Израиля – служение Ему и исполнение Его воли. В Ветхом Завете выражение «сыны Божии» может указывать на ангелов (Иов. 1:6; 2:1; Иов. 38:7; Пс. 88:7; ср.: Пс. 28:1; 81:6), на народ Израилев (Исх. 4:22–23; Ос. 11:1; Втор. 32:6; Иер. 3:4, 19; 31:9; ср.: Мал. 2:10; в некоторых случаях для указания на богосыновство Израиля используется термин «первенец» – Исх. 4:22), царя Израиля, и наконец, на Мессию (Пс. 2:7). Особенность мессианского понимания богосыновства в Ветхом Завете заключается в том, что ряд пророчеств Ветхого Завета имеет «двойное исполнение»: они получили частично исполнение в истории Израиля, но сам характер пророчества предполагает, что их полное исполнение относится к мессианским временам.