Но если не ограничиваться только фиксацией очевидных словесных совпадений, то несложно заметить, что трогательные и полные благодарности Господу слова Иосифа вполне естественны и понятны: праведник испытывает скорбь, и Господь не оставляет его, но поддерживает его и помогает ему, слова же Христа вызывают недоумение. При внешнем сходстве выражений обнаруживается разительный контраст: по Евангелию, оказывается, что не Бог, а человек питает, поит, одевает, посещает своего Господа. В притче недоумение выражают не только грешники, но и праведники: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?» (Мф. 25:37). И Господь отвечает им: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). Так нередко в Евангелиях из «ветхой» темы возникает неожиданное и парадоксальное по форме «новое» евангельское наставление. Пониманию евангельского богословия способствует знание иудейской богословской и экзегетической традиций, которые нашли отражение в таргумах. Например, слова Христа Нафанаилу: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин. 1:51) – содержат явную аллюзию на Быт. 28:12 (видение лествицы Иаковом). Во Фрагментарном таргуме это место объясняется следующим образом: ангелы сошли посмотреть на Иакова именно потому, что его образ был на престоле Божьем на небесах. Та же традиция отражена в мидраше Берешит Рабба, где специально оговаривается, что ангелы не просто спускались по лестнице, но спускались «на Иакова». С учётом раввинистического материала становится понятным, что слова Ин. 1:51 должны указывать на Христа как на истинный образ Божий. В евангельском богословии можно обнаружить темы, которые имели особую значимость в контексте богословских представлений иудаизма рубежа эр и затем потеряли остроту, после того как христианство окончательно порвало с иудаизмом. Одной из таких тем является соотношение авторитетов Писания и Христа. В иудаизме конца Второго храма, и, в первую очередь, среди фарисеев, наметилась тенденция к абсолютизации Писания вплоть до признания его предвечного существования. Постоянное изучение и чтение Торы рассматривались как путь к достижению совершенства и богопознания. Христос очень часто ссылается на Писание, однако авторитет Писания определяется Им лишь тем, что всё Писание свидетельствует о Нём (в споре с фарисеями Иисус говорит: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» – Ин. 5:39). Только в Евангелии мы находим образ Учителя, Который, признавая высочайший авторитет Писания, постоянно указывает на то, что Его авторитет несомненно выше («Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам...» – Мф. 5:21–22; ср.: Мф. 5:38–39, 43–44; рассказ о богатом юноше, где как нечто большее, чем исполнение заповедей, предполагается следование Христу – Мф. 19:20; и многие другие места). Когда Христос говорит о том, что Он есть «путь», «свет», «жизнь», Он, раскрывая тем самым Своё мессианское и божественное достоинство, использует эпитеты, которые фарисеи обычно прилагали к Торе.