Основная цель авторских текстов святителя, написанных живым языком, – передать читателю общую духовную направленность без излишнего стремления к наукообразию. Как правило, Феофан переводил по греческому «Добротолюбию» или по томам Патрологии Ж.П. Миня, текст которой представлялся ему более надёжным; иногда, впрочем, он и его перепроверял по рукописям. Так, перевод творений аввы Зосимы был осуществлён им с привлечением рукописного «Патерика» из лавры Саввы Освященного. Редкие рукописи (например, из монастырской библиотеки на острове Патмос) ему присылали монахи Пантелеимонова монастыря. Феофан в стремлении избежать повторных трудов старался опереться на славянские переводы Паисия (Величковского), а в ряде случаев – на русские переводы, выполненные в Оптиной пустыни или в Московской духовной академии. В одном из писем он сообщает: «…Сверяю новый перевод Аввы Исаии с переводом Паисия Величковского, который прислали мне добрые оптинские старцы». При анализе черновиков третьей сотницы Никиты Стифата по рукописи Пантелеимонова монастыря исследователям удалось установить, что переводчик имел перед глазами не только греческий, но и славянский печатный текст. В некоторых случаях Феофан использовал имевшиеся русские переводы. Большая часть «аскетических наставлений» Нила Синайского позаимствована им из творений, изданных в серии ТСОРП при Московской духовной академии, «подвижнические наставления» Ефрема Сирина – из той же серии. Выдержки из «Лествицы», как было установлено исследователями путём сопоставительного анализа текста, приводились по переводу архимандрита Агапита (Введенского; М., 1851 г.) с учётом оптинского издания перевода Паисия (Величковского; М., 1862 г.), «подвижнические наставления» преподобных Варсонофия и Иоанна (М., 1855 г.) и Исаака Сирина – по русским переводам, выполненным в Московской духовной академии, аввы Дорофея – по оптинскому переводу иеромонаха Климента (Зедергольма; М., 1856 г.). Таким образом, весь второй том русского «Добротолюбия», за исключением сочинений Иоанна Кассиана Римлянина, состоящий из новых для греческого «Добротолюбия» авторов, стал своеобразной хрестоматией, в которую вошли переводы разных лиц под авторской редакцией Феофана. «Изречения» аввы Евагрия из первого тома также, скорее всего, основываются на русских переводах. По сравнению с греческим «Добротолюбием» Феофан добавлял новые трактаты, а другие тексты приводил в более пространном варианте. В русское «Добротолюбие» включены восемь новых авторов: преподобные Ефрем Сирин, Иоанн Лествичник, Варсонофий и Иоанн, Дорофей, Исаак Сирин, вошедшие во второй том, Зосима – в третий и Феодор Студит, занявший весь четвёртый том. В русское «Добротолюбие» были добавлены трактаты, принадлежащие или приписываемые Антонию, Исаии, Евагрию, Марку и Нилу, Максиму Исповеднику, а сочинения Иоанна Кассиана и Исихия Иерусалимского существенно расширены. При этом иногда Феофан изменял внутренний порядок изложения материала, так что сопоставление перевода с оригинальными сочинениями, а также установление их авторства становится для исследователей трудноразрешимой задачей. Так, семь подлинных Слов Антония оказались перемешанными с его неподлинными 13 Словами, принадлежащими в действительности Аммону (как было установлено после находки в начале XX в. аналогичного корпуса на сирийском языке).