Все приводимые церковными писателями примеры противопоставлений связаны с действиями или словами Христа, поэтому неизвестно, противопоставлял ли Маркион в «Антитезах» Ветхий Завет и учение Посланий апостола Павла. В случае принятия первой гипотезы необходимо предположить, что наряду с «Антитезами» существовали и другие сочинения Маркиона или его последователей, на основе которых ересеологи излагали его богословское учение (некоторые исследователи считали, что таким вероучительным сочинением было письмо Маркиона). Епифаний Кипрский упоминает о существовании неких «сочинений», которые Маркион оставил «для обманутых им», однако неизвестно, подразумевает ли он «Антитезы» (прямо это сочинение им не упоминается) или некие другие произведения. Сторонники второй гипотезы считают, что сочинение «Антитезы» имело сложную структуру и могло состоять из нескольких разделов. Признавая, что центральное место в «Антитезах» занимал раздел, содержавший сопоставление цитат из Ветхого и Нового Заветов, они предполагают, что эти цитаты сопровождались поясняющим комментарием, который фактически был последовательным тезисным изложением учения Маркиона. Кроме того, цитатам могло быть предпослано введение, в котором Маркион излагал собственные представления об истории возникновения христианства, особо подчёркивая искажение истинного учения «лжеапостолами» и объясняя принципы, которыми он руководствовался при «восстановлении» учения апостола Павла. Косвенным подтверждением этой гипотезы, свидетельствующим о том, что в «Антитезы» входили не только цитаты из Ветхого и Нового Заветов, исследователи называют отрывок из сирийского антимаркионовского комментария к евангельским притчам, сохранившегося в армянском переводе под именем Ефрема Сирина. В начальном разделе комментария автор осуждает Маркиона, отвергшего закон и пророков, и замечает, что Маркион предпослал Евангелию некое сочинённое им «Пред-Евангелие», т.е. «Введение в Евангелие», как полагают исследователи, тождественное «Антитезам». Автор приводит начальные слова этого «Пред-Евангелия»: «О превосходящее все величие, о мудрость силы, о чудо, ибо нечего сказать об этом, нечего помыслить об этом и нечего сравнить с этим». Из контекста исследователям не вполне ясно, к чему или к кому относится это начальное восхваление. Адольф фон Гарнак предполагал, что речь идёт о Евангелии, однако (поскольку автор далее начинает рассуждать о вере) у Маркиона могла идти речь о высшем достоинстве и значении веры в сокрытого Бога, которую он проповедовал, либо о Самом Боге. В случае подлинности цитаты приводимые слова исследователи считают единственным дословно сохранившимся изречением Маркиона.