В диссертации Г.В. Лейбниц рассматривал «запутанные случаи», т.е. юридические трудности, которые возникают не в результате разных трактовок права или противоречий в законах, а являются следствием сложных фактических обстоятельств дела и относящихся к сфере реальной жизни противоречий. Г.В. Лейбниц полагал, что такие запутанные случаи могут быть решены рационально, однако для их решения требуется обращение к философским основаниям права. Ориентируясь на принципы комбинаторики, Г.В. Лейбниц утверждал, что в правовом «случае» («casus») фиксируется конкретная связь реальной действительности (бытия) и идеального закона (долженствования), поэтому путём философско-юридического анализа фактов и законов между ними может быть выстроена новая рациональная связь в духе «гипотетического права», учитывающего различные возможные ситуации. Г.В. Лейбниц подчёркивал, что именно в неоднозначных правовых случаях выявляется внутренняя связь права с его нравственными основаниями, выражаемыми в этике с помощью понятий «справедливость», «милосердие», «равенство», «полезность» и т.п. 22 февраля 1667 г. состоялась торжественная церемония присвоения докторской степени; Г.В. Лейбницу было предложено стать профессором права в Альтдорфе, однако он после недолгих размышлений отклонил это предложение, посчитав, что преподавательская деятельность ограничит возможности его развития как философа и учёного. В период пребывания в Нюрнберге Г.В. Лейбниц сблизился с местным обществом алхимиков, которые занимались химическими опытами и поисками философского камня. В автобиографических заметках Г.В. Лейбница об этом эпизоде его жизни ничего не сообщается; первое и наиболее подробное упоминание исследователи встречают в биографии Г.В. Лейбница, составленной его секретарём Иоганном Георгом фон Экхардтом (1664–1730 гг.) в 1717 г. (опубликовано в 1779 г.). Ссылаясь на устные воспоминания Г.В. Лейбница, И.Г. фон Экхардт утверждает, что Г.В. Лейбниц для проникновения в общество выбрал наиболее сложные места из доступных ему алхимических сочинений, смысла которых сам не понимал, и с помощью этой компиляции убедил алхимиков в глубине собственных познаний. Г.В. Лейбниц исполнял в обществе обязанности секретаря, вёл протоколы опытов. Некоторый интерес к алхимическим опытам Г.В. Лейбниц проявлял и позднее, однако к алхимии в целом относился настороженно и иронично, считая, что научное знание в ней в большинстве случаев смешано с субъективным мистицизмом, а порой и с откровенным шарлатанством. В литературе исследователи нередко встречают утверждение, что члены кружка были розенкрейцерами, однако это лишь мнение позднейших биографов Г.В. Лейбница, объективные подтверждения которого современным исследователям обнаружить не удалось. Вместе с тем, вследствие наличия в XVII в. тесных связей между алхимией и другими системами «тайного знания», исследователи не исключают как того, что члены общества обсуждали отдельные концепции, возникшие в рамках розенкрейцерства, каббалистики, мистических религиозных движений и т.п., так и того, что некоторые из этих концепций были восприняты Г.В. Лейбницем и в переосмысленном виде нашли отражение в его философских и теологических сочинениях. Хотя Г.В. Лейбниц впоследствии сохранял ограниченный интерес к околонаучному эзотеризму и мистической теософии, он преимущественно рационализировал их содержание, стремясь выразить его с помощью строгого языка философии и науки.