Тезис о том, что верные уже «воскресли со Христом» (Кол. 3:1), вызвавший немало споров в новозаветной библеистике XIX–XX вв. и даже позволивший поставить под сомнение авторство апостола Павла (на том основании, что в «Послании к Колоссянам» главный акцент делается на «осуществлённую эсхатологию», а в несомненно Павловых Посланиях – на парусию), практически не вызывал вопросов в традиции патристической экзегезы. Феодор Мопсуестийский, уделявший большое внимание богословским и филологическим нюансам разбираемых им текстов, лишь повторяет мысль автора «Послания к Колоссянам» (если верные воскресли со Христом, то они должны помышлять о горнем), не пытаясь объяснить, в каком смысле воскресение уже совершилось. Феодорит Кирский также не даёт подробного комментария этих слов, однако поясняет, что воскресение христиан совершилось в крещении. Исаак Сирин – один из немногих авторов, предложивших целостную концепцию, позволяющую интерпретировать «осуществленную эсхатологию» Кол. 3:1. Он связывает учение апостола Павла о свершившемся воскресении с мистическим переживанием Божественного света. Когда душа пребывала во грехе, её жизнь уподоблялась шеолу, и она не могла созерцать Божественный свет. Воскресение души есть исход из этого шеола. Для Исаака Сирина «воскресение» – это не метафора нравственного совершенства: человек, живущий высоконравственной жизнью, может оставаться духовно мёртвым, если он не пережил опыт личной встречи с Богом. По мнению П. Хагмана, учение Исаака Сирина об аскетической жизни сформировалось под влиянием концепции двух веков и сакраментологии, развитой Феодором Мопсуестийским. Подлинное постижение духовных вещей, по Феодору Мопсуестийскому, будет возможно в совершенстве только после Второго пришествия. Тем не менее, человеку дана возможность пережить реальность будущего века ещё в веке нынешнем: это постижение совершается через таинства, которые оказываются предвкушением реальности будущего века. Исаак Сирин, как считает П. Хагман, переносит эту концепцию на учение о монашеской жизни: отшельник, отказавшийся от реалий материальной жизни и от всех привязанностей, являет собой человека будущего века. В этой перспективе становится понятен смысл обращения Исаака Сирина к Кол. 3:1. Если аскет являет в нынешнем веке реальность будущего века, т.е. эсхатологическую реальность, то его жизнь – это предвосхищение воскресения, дыхание будущей жизни.