Стихи христологического гимна (Кол. 1:15–23) для разных авторов служили средством обоснования актуальных христологических и триадологических идей. Так, если Иоанн Златоуст и вслед за ним Иоанн Дамаскин делали акцент на Божественном достоинстве Христа и Его равенстве Отцу, то Феодор Мопсуестийский обращается к гимну, чтобы изложить своё понимание истории творения и искупления. Согласно Феодору Мопсуестийскому, богословские утверждения, содержащиеся в Кол. 1:15–16, не связаны с учением о предвечном рождении Сына и о творении мира, а относятся к совершённому Богочеловеком искуплению. По мнению Феодора Мопсуестийского, поскольку выражение «первенец всего творения» (синодальный перевод «рождённый прежде всего твари» – 1 Кол. 1:15) при буквальном понимании «не может ни рассматриваться относительно человечества [во Христе], ни относиться к нему», а понимать его по отношению к Божеству Христа Феодор Мопсуестийский не считает возможным, потому что Божество не сравнимо с творением, то следует истолковывать эти слова как фигуру речи и указание на первенство по чести, которое имеет Иисус Христос по отношению ко всему сотворённому миру. Феодор Мопсуестийский приводит многочисленные параллели из Священного Писания, свидетельствующие об употреблении слова «первородный» в метафорическом смысле. Обращаясь к словам «ибо Им создано всё» (Кол. 1:16a), Феодор Мопсуестийский также отказывается понимать их как указание на космогонию, на «первое творение». По его мнению, эти слова обозначают обновление мироздания в искупительном подвиге Христа: «Он сказал не «Им», но «в Нём» (по синодальному переводу – «Им»). Ведь он говорит не о первом творении, но о том обновлении творения, которое совершилось в Нём и в соответствии с которым всё прежде разрозненное приведено в единое согласие (consensus), как и в другом месте он говорит: «Возглавить (recapitulare; в синодальном переводе – «соединить») во Христе всё, что на небе и на земле» (Еф. 1:10). Феодор Мопсуестийский утверждает, что в результате грехопадения всё творение было разобщено: ангелы отвернулись от человека за его непослушание, в человеке в результате смерти стали разделяться душа и тело. А это разделение, в свою очередь, затронуло всё творение. Ведь человек изначально был поставлен как «некое живое существо, имеющее связь со всем» (quasi aliquod animal cognatione omnibus iunctum). Его тело состояло из четырёх стихий мира, т.е. «из всего» (ex omnibus consistebat, id est, ex quattuor elementis), а душа имела сродство с «невидимыми силами». Человек представлял собой «сочетание миров» (universorum copulatio), чтобы всё творение, видя своё сродство в человеке, соединяясь всё в одном и том же (omnibus in idipsum concurrentibus), воздало Богу должное.