Отцовские признания произвели шокирующее впечатление на Сёрена Киркегора, впоследствии писавшего: «Должно быть, на всей нашей семье лежит вина; должно быть, Божия кара распростерлась над ней. Наша семья должна исчезнуть, она должна быть стёрта могучей Божией дланью и забыта, как неудачная попытка». Спасение от пессимистических мыслей Сёрен Киркегор стал искать в напряжённой творческой работе: с этого времени в своих записках он вёл ежедневный разговор с самим собой, не прекращавшийся до самой смерти. Исследователи отмечают, что содержание дневниковых заметок Сёрена Киркегора включает рассуждения психологического, богословского, моралистического характера; с конца 1830 гг. к ним прибавляются записи на метафизические и эстетические темы (полное собрание сочинений Сёрена Киркегора содержит больше 4 тыс. страниц «Дневников и записок»). Университетские годы Сёрена Киркегора совпали с «золотым веком» датской культуры. Обретение Данией своего национального лица происходило в опоре на академическую науку и было не в последнюю очередь обусловлено особенностями рецепции учения Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831 гг.). Его философия абсолютного идеализма, объявлявшая религиозную веру формой движения и развития разума как абсолютного духа, рассматривалась в Дании не просто в качестве теологической системы, но и в качестве основы преподавания теологии. В круг университетских знакомств Сёрена Киркегора входил Ганс Лансен Мартенсен (1808–1884 гг.), который стал лютеранским пастором, а впоследствии епископом и главой Датской народной церкви, читавший в университете не только «Введение в спекулятивную догматику», но и «Историю современной философии от И. Канта до Г.В.Ф. Гегеля», а также, позднее, пастор Адольф Петер Адлер (1812–1869 гг.), автор работ о гегелевской логике, в 1842 г. в результате некоего мистического «откровения» ставший противником гегельянства и заинтересовавший Сёрена Киркегора своими религиозно-мистическими рассуждениями (см. сочинение Сёрена Киркегора «Книга об Адлере»). Присущая университетским теологам тенденция к интеллектуализации религиозного чувства не могла не затронуть Сёрена Киркегора, однако сам он в этот период больше тяготел к другому кругу, где господствовала не научно-теологическая, а художественная рефлексия. Университетские профессора Фредерик Кристиан Сибберн (1785–1872 гг.), декан философского факультета, основоположник датской психологии, популярный поэт и писатель; Пол Мартин Мёллер (1794–1838 гг.), выдающийся знаток Античности и известный поэт; Йохан Людвиг Хейберг (1791–1860 гг.), пропагандист гегельянской философии и эстетики, влиятельный литературный критик, театральный режиссёр и директор Королевского театра Дании, привили Сёрену Киркегору интерес к вопросам эстетики и к творческому переосмыслению гегелевского спекулятивного идеализма с эстетических позиций. Становление Сёрена Киркегора как писателя пришлось на десятилетие после смерти Г.В.Ф. Гегеля, когда богословие и литература, повсеместно беря на себя роль метафизики, породили идеализм нового типа – реализуемый не в отвлечённом размышлении, а в попытке увидеть человеческую жизнь в её целостном характере.