Значительный интерес к идеям Сёрена Киркегора проявлял философ Сергей Александрович Левицкий (1908–1983 гг.), ученик Николая Онуфриевича Лосского (1870–1965 гг.), который соглашался с мнением Н.О. Лосского, что борьба Сёрена Киркегора с «гегельянским панрационализмом» может быть понята как «объявление войны самому разуму», но вместе с тем отмечал, что «киркегоровские анализы сущности страха, отчаяния и других определяющих эмоций настолько глубоко проникают в сущность человеческой природы, находя на дне её страх Божий и трепетание перед тайной бытия, и настолько мастерски проведены, что за это можно простить этому философу его крайности». В СССР имя Сёрена Киркегора долгое время встречалось лишь в специальных контекстах, посвящённых скандинавской литературе, в примечаниях к философским изданиям, в справочниках и энциклопедиях. В официальной марксистской философской литературе Сёрен Киркегор стал часто упоминаться с 1950 гг., преимущественно в связи с критикой экзистенциализма как «буржуазной» и «субъективистской» философии; он подвергался осуждению как носитель «враждебного отношения к жизни и к человеку», «юродивый буржуазной философии». Более серьёзное рассмотрение идей Сёрена Киркегора стало возможным лишь в 1960–1970 гг., после «хрущёвской оттепели». В 1964 г. в Философской энциклопедии была опубликована содержательная статья Сергея Сергеевича Аверинцева и Юрия НиколааевичаДавыдова; статьи о нём стали появляться в центральной философской периодике. Значимым этапом в освоении философского наследия Сёрена Киркегора в советский период стала работа Пиамы Павловны Гайденко «Трагедия эстетизма: Опыт характеристики миросозерцания Сёрена Киркегора», в которой творчество Сёрена Киркегора рассматривалось как «экзистенциальная драма», связывалось в своих истоках с немецким романтизмом и интерпретировалось в связи с важной для раннего Сёрена Киркегора темой иронии. Показательным примером господствовавшего в советской науке марксистского подхода к наследию Сёрена Киркегора исследователи называют монографию Бернарда Эммануиловича Быховского «Кьеркегор», где акцент сделан на борьбе Сёрена Киркегора с немецким идеализмом, в которой автор видит лишь «консервативную» борьбу религиозного иррационализма с рационализмом, а также на полемике Сёрена Киркегора с протестантской церковью Дании в последние годы жизни. С точки зрения марксистской философии учение Сёрена Киркегора и его последователей в европейской философии характеризуется Б.Э. Быховским как «наиболее яркая, типическая форма пандемии иррационализма» и объявляется «эффективным духовным наркотиком». Свободное от идеологических штампов и оценок исследование философии Сёрена Киркегора стало возможным лишь с началом перестройки, в 1980 гг. Значительное влияние на формирование в России устойчивого интереса к идеям Сёрена Киркегора в конце XX – начале XXI вв. оказала исследовательская и переводческая деятельность Сергея Александровича Исаева (1951–2000 гг.), который подготовил совместно с супругой Натальей Васильевной Исаевой перевод на русский язык пяти основных философских работ Сёрена Киркегора. В посвящённом Сёрену Киркегору разделе монографии С.А. Исаева «Теология смерти» впервые в отечественной литературе мировоззрение Сёрена Киркегора было рассмотрено в связи с его теологическими основаниями и следствиями; как подчёркивал С.А. Исаев, интерпретировав христианство в свете «трагизма» индивидуальной экзистенции, противостоящей всеобщему, Сёрен Киркегор «возрождал в протестантизме трагический пафос первоначального христианства». К настоящему времени на русский язык переведена большая часть крупных сочинений Сёрена Киркегора, а также ряд его бесед, статей и дневниковых записей; регулярно издаются посвящённые анализу его творчества научные и публицистические работы.