В 1677 г. (в патриаршество Иоакима) обряд объезда Москвы новорукоположёнными епископами был запрещён – право его совершения сохранили лишь для новопоставленных Московских патриархов; в то же патриаршество из чина архиерейской хиротонии была исключена и церемония усаживания архиереев на кафедру; тем не менее, в чине хиротонии сохранились слова о возведении новорукоположённого протоиереем и протодиаконом на «уготованный феатр» и о вручении ему пастырского жезла с чтением особого поучения. Обычай торжественного вручения архипастырского жезла новорукоположённым епископам с чтением торжественных слов сохраняется в русской богослужебной практике, но связь этого обряда с чином интронизации больше уже не ощущается. Так, в соответствующем месте «Архиерейского Чиновника» издания Московской патриархии 1982–1983 гг. вместо «уготованного феатра» говорится об «уготованном амвоне». В настоящее время в православии понятие «интронизация» (или в древнерусском варианте «настолование») принято употреблять для обозначения вступления в управление предстоятеля автокефальной (или автономной) церкви. Интронизация совершается во время литургии, когда на новоизбранного предстоятеля церкви возлагают знаки его сана и вручают ему жезл. Пройдя церемонию интронизации сразу после рукоположения, епископы Московской Руси не повторяли этот чин при вступлении на свою кафедру. Тем не менее, вступление архиереев на кафедру сопровождалось иными торжественными священнодействиями – првой литургией в кафедральном храме, праздничным молебном, а также шествием вокруг города (или по городу) с окроплением его святой водой и чтением особых молитв, зафиксированных в рукописях. Обычай шествия вокруг города с чтением соответствующих молитв сохранялся в Русской церкви до XVIII в. включительно, а одна из них, «Господи Боже наш, иже от не сущих в существо создание Свое преложей вся...» (являющаяся, по мнению исследователей, и наиболее древней), вошла даже в синодальное издание чина архиерейской хиротонии 1725 г. Интронизация Московских митрополитов в XV–XVI вв. совершалась по тому же чину, что и епископские настолования, но с большей торжественностью. Интронизуемый возводился не на горнее место (как возводились предстоятели греческих церквей) и не на кафедру, поставленную у дверей жертвенника (как епископы), но на кафедру, стоявшую посреди собора на святительском амвоне (т.е. на возвышении, в русской традиции доныне устраиваемом в храме при архиерейской службе, которое в XV–XVII вв. было достаточно высоким). Вместо священников с пением «Ис полла эти, деспота» митрополита усаживали на кафедру архиепископ и епископы. После этого митрополит снимал «служебные одежды», и архиепископ с епископами возлагали на него «крест золот с перемандом, да икону золоту воротную святительскую, да мантию со источники и клобук белой» и вели его на митрополичье место у одного из столпов собора. Там царь произносил особую речь и вручал митрополиту первосвятительский жезл, после чего пелись многолетия. После окончания богослужения митрополит посещал государя, следовали трапеза и торжественный объезд Москвы, во время которого новопоставленный предстоятель Русской церкви осенял народ воздвизальным крестом, а у ворот города читал молитву «Господи Боже наш, иже от не сущих...» – ту же, что читали и епископы при вступлении в свои города.