Исследователи не сомневаются в Александрийском происхождении и этого чина, и прочих чинов рукописи 1510 г., но из того, что название города, патриархом которого становится возводимый, в чине не указано, следует, что в какой-то период чин мог использоваться и в другом регионе. Но всё же распространения где-либо помимо Египта и, как полагают исследователи, Палестины и Кипра александрийские чины не имели. Будучи архиереями Константинопольской церкви, древнерусские митрополиты вступали на Киевскую кафедру с совершением того же чина интронизации, что и другие епископы Вселенского патриархата. Чин получил название «настолование» или «посажение на стол». «На стол» сажали не только митрополита, но и епископов других русских городов. В древнерусских летописях и иных источниках по истории Русской церкви домонгольского времени сохранилось несколько упоминаний о настолованиях митрополитов и епископов, позволяющих исследователям определить сроки совершения интронизации (в частности, митрополит, Никифор после хиротонии прибыл в Киев 6 декабря 1104 г., а настолован был 18 числа того же месяца; епископ Черниговский Феоктист был рукоположён 12 января 1112 г., а «посажен на столе» 19 числа – и т.д.), но детали чина интронизации в этих источниках не описаны. В рукописях чина епископской хиротонии XV в. уже присутствует чин интронизации новорукоположённого епископа. Как и в описываемой Симеоном Солунским византийской практике того времени, настолование епископа происходило не в кафедральном храме его города, но в том храме, где была совершена хиротония. Епископа также усаживали на предстоятельский трон (в данном случае митрополичий), который переносился со своего обычного места к дверям жертвенника; непосредственными совершителями интронизации, имевшей место сразу после окончания Божественной литургии (и хиротонии), были протопоп и прочие священники; сразу после обряда пелись многолетия. Впрочем, исследователи отмечают, что было и некоторое отличие от описанной Симеоном Солунским практики – на каждое из трёхкратных усаживаний пели не «Аксиос!», а «Ис полла эти, деспота»; кроме того, в чине присутствовало указание о снятии с новорукоположённого и настолованного архиерея литургических одежд и об облачении его в «переманатку (т.е. параман) с источниками», «икону» (т.е. архиерейскую панагию) и мантию с источниками. За интронизацией следовала трапеза. Примерно такой же чин описан и в сербских источниках XV–XVI вв. (см., например, Требник Российской национальной библиотеки, XVI в.). Об объезде митрополичьего города верхом на коне (как в византийской традиции) в древнерусских рукописях XV в. не упоминается, но в источниках XVI–XVII вв. указано совершать после хиротонии аналогичный обряд шествия на осляти (или же объезда Москвы в карете). При этом до патриаршества Иоакима интронизация (настолование) новорукоположённых архиереев совершалась так же, как и в XV в., за исключением того, что вместо двух старших священников обряд интронизации было предписано совершать протопопу и протодиакону. Кроме того, после интронизации новорукоположённому вручался архиерейский жезл, что сопровождалось особой речью митрополита или патриарха.