Самые ранние свидетельства того, что рукоположение епископа завершалось его усаживанием на кафедру, исследователи относят к III–IV вв.; они содержатся в составленном в ту эпоху «Житии священномученика Поликарпа Смирнского» и в литургико-канонических памятниках «Каноны Ипполита» (330 гг.) и в «Апостольских постановлениях» (около 380 г.; исследователи отмечают, что в более раннем литургико-каноническом памятнике, известном как «Апостольское предание», о восседании не упоминается – рукоположение завершается лишь преподанием новорукоположённому лобзания мира); в Псевдо-Климентинах в связи с поставлением епископа также упоминается восседание. В частности, в «Апостольских постановлениях» интронизацию вместе с обрядом лобзания мира предписано совершать не сразу после хиротонии (согласно другим аналогичным памятникам, лобзание мира преподаётся новому епископу непосредственно после рукоположения), но на следующий день (исследователи это понимают как свидетельство отношения к интронизации уже как к самостоятельному чину и, следовательно, роста значения этой церемонии). Особый литургический термин для описания обряда усаживания епископа на его место («интронизовать») впервые фиксируется в «Апостольских постановлениях»; в дохристианской греческой литературе этот термин иногда использовался для обозначения воцарения мирских правителей, но в христианской традиции он приобретает сугубо церковное значение. Употребление в памятнике IV в. греческого глагола «интронизовать» применительно к описанию поставления епископа характеризует общее изменение отношения к епископской власти в то столетие: место восседания архиерея начинает обозначаться не только как «кафедра», но и как «престол» (последнее обычно обозначало не просто кресло учителя или судьи, но трон императора; в Новом Завете также не равен кафедре). Начало использования в IV в. термина «интронизовать» для обозначения возведения епископов на кафедру засвидетельствовано не только в «Апостольских постановлениях». Григорий Богослов в поэме «О жизни своей» называет епископов, признавших его право занять кафедру Константинополя, «энтронистами». Речь здесь идёт об участниках второго Вселенского собора; вступление же Григория Богослова на Константинопольскую кафедру произошло до Собора. Он не упоминает какой-либо особой церемонии интронизации, описывает лишь торжественный вход в главный храм города вместе с императором в день вступления на кафедру. В последующие века термин «интронизовать» получил в византийских памятниках широкое распространение. В редких случаях термин «интронизовать» имеет сугубо богословское значение: аскетическое (основанное на апокрифической «Четвёртой книге Маккавеев», где говорится, что Бог «поставил ум священноначальником» над чувствами – 2:22), христологическое (в связи с Воплощением или Вознесением) и проч. Однако в подавляющем большинстве текстов слово «интронизовать» является «техническим» термином для обозначения архиерейских поставлений и назначений на кафедры, а также для обозначения посвящений храмов. При этом как синоним чина освящения храма (или всего чина, или же той его части, во время которой в храме полагаются святые мощи) это слово начали употреблять позже, чем для обозначения поставлений епископов.