Создание народом государства и усвоение им территории зависит от силы этого давления и от силы того сопротивления, которое это давление встречает. Русский народ занял своё место в истории благодаря тому, что оказывавшееся им историческое давление было способно освоить это место». Поскольку русское месторазвитие состоит, главным образом, из степных и лесных природных зон, взаимодействие между ними и определило особый ход русской истории. Одним из важнейших элементов евразийской исторической концепции была также идея «ритмов истории» или «периодической ритмичности государственно-образующего процесса». Согласно Г.В. Вернадскому, процесс образования государств на евразийских территориях обусловливается последовательно сменяющими друг друга стадиями унификации и дезинтеграции: крупные государственные образования (Скифская держава, Гуннская империя, Монгольская империя, Российская империя и СССР) распадаются на мелкие государства, которые затем вновь объединяются. Наряду с цикличностью особое внимание евразийцы уделяли преемственности типологически общих сквозных структурных компонентов в истории Евразии – «исключительно крепкой государственности», «сильной и жёсткой правительственной власти», «военной империи», обладающей достаточно гибкой социальной организацией, авторитаризма, опирающегося на почву и потому не отрывающегося от своего народа. В тех случаях, когда какой-либо из перечисленных принципов нарушался, единая евразийская государственность подвергалась угрозе распада (удельные усобицы, смутное время, канун революции и т.д.). С внутренней стороны для сохранения такого единства евразийцы считали необходимым наличие у народа единого, целостного и органичного миросозерцания, которое представляло бы собой осознание народом своего месторазвития как исторической и органической целостности. Рассматривая процесс формирования русской государственности, евразийцы подчёркивали два важнейших фактора, определившие ход русской истории: заимствование из Византии православной культуры и формирование государственной структуры, обусловленное монгольским игом. Последнее неизменно получало положительную оценку в трудах евразийцев: согласно П.Н. Савицкому, «без “татарщины” не было бы России». По утверждению евразийцев, татары оказались «нейтральной» культурной средой: они не замутили «чистоты русского национального творчества», но сыграли важнейшую положительную роль, поскольку «они дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости». В этой связи Г.В. Вернадский указывал на пример князя Александра Невского, который, с одной стороны, оказывал жестокое сопротивление германским и шведским рыцарям, которые несли с собой западную (католическую) культуру, а с другой стороны – призывал к поиску компромиссов в отношениях с монголо-татарскими завоевателями, религиозная политика которых отличалась терпимостью и индифферентностью к локальным религиозным взглядам: «Глубоким и гениальным наследственным историческим чутьём Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для православия и своеобразия русской культуры грозит с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства.