Однако начиная с XVIII в. религиозное сознание народа даёт трещину под напором Запада: «протестантизма и протестантских сект, деятельности иезуитов..., а позже и прямой пропаганды атеизма». Высшего напряжения кризис духовно-религиозной жизни России достигает в XX в., причём этот кризис «может закончиться или смертью, или возрождением». По убеждению сторонников евразийства, правда, которую Россия «раскрывает своей революцией», есть «отвержение социализма и утверждение Церкви». Евразийцы верили, что, несмотря на внешнее плачевное положение Русской церкви, внутренне она возрождается: «Мы видим, что Церковь оживает в новой силе благодати, вновь обретает пророческий язык мудрости и вдохновения. «Эпоха науки» вновь сменяется «эпохой веры» – не в смысле уничтожения науки, но в смысле признания бессилия и кощунственности попыток разрешить научными средствами основные, конечные проблемы существования». По словам Н.С. Трубецкого, именно православие призвано сыграть определяющую роль в возрождении и формировании национальной русской (евразийской) культуры: «Православие сообразно со свойствами нашей национальной психики должно занять в нашей культуре первенствующее положение, влияя на многие стороны русской жизни». Вместе с тем религиозная идея оказывается у Н.С. Трубецкого лишь частью более широкой культурной идеи: по его утверждению, «необходимо, чтобы русская культура не исчерпывалась восточным Православием». Православие должно стать основой культуры, но помимо него в культуру должны быть включены и духовные элементы «иноверного туранского Востока», именно благодаря которым «разнородные» племена исторически сплотились «в одно культурное целое». Таким образом, евразийство, как полагают исследователи, предполагало некий культурный синтез, возвышающийся над очевидными религиозными разногласиями между православием и иными религиями, и потому справедливо подвергалось упрёкам в возвышении идеологии над собственно религией. Ориентируясь на общую линию размежевания с культурой Запада, в области религиозных концепций евразийцы также исходили из жёсткого противопоставления православия (Восток) и католичества (Запад). По мысли евразийцев, католичество является духовной основой романской культуры, центральная религиозная идея которой – мысль о «преступлении» и «Боге-Судии»: «На Востоке крепче верили в Христа-Спасителя, Христа-Искупителя; на Западе Христос являлся воображению, прежде всего, как грозный Судия. Здесь больше боялись загробного возмездия, нежели веровали в прощение грехов». Главный недостаток католичества евразийцы видели в его обмирщении, в стремлении добиться максимально возможной земной власти, а также в рационалистическом понимании духовных явлений, ставшем причиной кризиса всего европейского мировоззрения. В отличие от католичества православие стремится возвести человека от земли на небо, и потому, по словам П.П. Сувчинского, «Православие утверждается по вертикали – вглубь и ввысь, католичество – в горизонтальной плоскости, которую они пытаются безгранично себе подчинить». Давая общую оценку западному христианству, П.Н. Савицкий максималистски признавал его полным искажением истины: «Обращающиеся в латинство... идут от Истины полной к извращению истины, от Церкви Христовой к сообществу, предавшему начала церковные в жертву человеческой гордыне».