Несмотря на признание отдельных положительных моментов большевистского правления, евразийцы считали, что в целом его бездуховность пагубна для России, и потому призывали к вполне конкретным (как теоретическим, так и практическим) шагам по изменению внутрироссийской политической ситуации: «Россию... надо освобождать, завоёвывать и отбивать в духе». В связи с этим многими последователями евразийства разрабатывались различные программы предполагаемого «постбольшевистского» устройства общественно-политической жизни. Примыкавший к евразийству историк Мстислав Вячеславович Шахматов, занимаясь развитием русской идеи государственности, пришёл к выводу, что идеалом политического устройства в русской культуре является «государство правды», а не западноевропейское «государство закона», «правовое государство». Персонификацией русского идеала государства был православный царь, важнейшим моментом деятельности которого М.В. Шахматов считал не обеспечение материального благополучия народа, а заботу о его духовном спасении. Исходя из подобной идеализации, евразийцы предлагали ряд элементов надлежащего государственного устройства России. В соответствии с программой 1925 г., озаглавленной «Что надо сделать?», новое русское государство должно быть православным царством, причём царь должен быть избран, а в дальнейшем сам предлагать себе преемника. В правлении царь должен опираться на особый класс «избранных правителей», реализующих «демотический» характер власти (в отличие от демократической такая власть не должна избираться всенародно, однако должна быть ориентирована на заботу о народном благе). Будучи главой «избранных правителей», царь призван заботиться о процветании православия как государствообразующей идеи и следить за соблюдением демотического принципа правления. Наиболее значимую роль в разработке политических концепций евразийства и политизации движения сыграл Л.П. Карсавин. Так, идея Н.С. Трубецкого о народе как индивидуальности получила политическое преломление в разработанной Л.П. Карсавиным концепции «соборной» или «симфонической» личности. Критикуя понятие формального закона из-за его лишённости творческой моральной силы, Л.П. Карсавин на первое место ставил идею соборности, которая предполагает тесное внутреннее (а не только внешнее) единство соединённых общим мировоззрением людей, подлинное народное единство. Всякое проявление индивидуальности и эгоистичное самовыражение человека противоречат такой идее соборности и нарушают её, а потому должны быть максимально редуцированы. Личность может рассматриваться лишь во множественности, как входящая в целостную иерархию более сложных симфонических личностей – социальных групп, народов, культур. Высшей формой соборности и её идеалом является церковь как «особая и высшая симфоническая личность». Надлежащее соотношение между «общим» и «индивидуальным» в общественной жизни должно поддерживаться специальным классом избранных руководителей, который евразийцы называли «правящий отбор» или «правящий слой» (позднее этот же термин использовал Л.Н. Гумилёв), он «идейно-культурно» и «политически» руководит народом.