Евангелисты излагали жизнь и учение Иисуса Христа так, как они сами видели и слышали или как узнали от непосредственных очевидцев и служителей Слова, то есть все пользовались устным Первоевангелием». К теории устного протоевангелия склонялись Александр Матвеевич Бухарев, епископ Михаил (Лузин), Николай Иванович Троицкий, протоиерей Михаил Фивейский. Митрофан Дмитриевич Муретов разделял теорию литературной зависимости, принимая «августиновское» решение. Николай Никанорович Глубоковский (1863–1937 гг.) последовательно критиковал позицию Гердера и Гизелера об устном первоевангелии, а также теории Эйхгорна, Марша, Шлейермахера и Эвальда о письменном первоевангелии и других источниках синоптической традиции. По его мнению, «наши первые Евангелия следует изучать только из них самих, что мыслимо только в том случае, если они взаимно пользовались друг другом» (он называет теорию литературной зависимости «единственно плодотворной»). Наиболее научной ему представлялась теория приоритета Евангелия от Марка (Гольцмана и др.). Он резко критиковал Грисбаха, основываясь на работе Б. Вайса. Однако в результате пришёл к традиционному решению: Матфей писал первым, Евангелие от Матфея использовал Марк, а Лука знал тексты обоих. Трагические события XX в. (революции, войны и репрессии) прервали формирование научной школы в России. Дальнейшее изучение синоптической проблемы в рамках православной библеистики было связано с деятельностью в эмиграции епископа Кассиана (Безобразова). В работе «Христос и первое христианское поколение» (Париж, 1950 г.), касаясь вопроса об отношениях евангелистов-синоптиков, он высказал мнение, что Матфей и Марк прямо не зависят друг от друга с литературной точки зрения, тогда как Лука пользовался текстами обоих. В сочинении «Церковное предание и новозаветная наука» (1937 г.) епископ Кассиан обосновывал такое решение синоптической проблемы тем, что апостол Матфей как непосредственный свидетель евангельских событий не мог использовать труд ученика апостолов Марка. При этом он называет работу Стритера «блестящей», а его теорию четырёх источников – «сильно аргументированной». В лекциях по Новому Завету епископа Кассиана содержатся более подробные замечания о синоптической проблеме. На основании примеров буквального совпадения греческих текстов Евангелий и вариантов Молитвы Господней и установительных слов Евхаристии он критикует гипотезу устного предания. Отдавая должное работе Стритера, епископ Кассиан приводит ряд аргументов в пользу существования прото-Марка (Мк. 4:26–29; 7:32–37; 8:22–26; 12:32–34; 14:51–52 являются, по его мнению, свидетельствами редактирования прото-Марка, использованного Матфеем и Лукой без этих дополнений). Однако дальше он критикует эту гипотезу, указывая на примеры исправления Матфеем и Лукой текста Евангелия от Марка (Мф. 14:1 и Лк. 9:7 в сравнении с Мк. 6:14). Развёрнутый анализ гипотезы двух источников епископ Кассиан даёт в приложении к лекциям «Историческое решение синоптической проблемы». В качестве альтернативы он предлагает гипотезу общего источника для Евангелий от Матфея и от Марка, который называет прото-Марком. Евангелисты Матфей и Марк пользовались им и редактировали его независимо друг от друга, причём Матфей добавил к нему свой особый материал, а Марк – четыре перикопы, которых нет в Евангелиях от Матфея и от Луки.