«Девственниками называют тех, кто по доброй воле приносят себя в дар (offerte) Господу (Христу), отрицая брак и предпочитая жизнь в святости». Но только для тех девство легко приемлемо, кого осенила благодать Божья. По учению апостола Павла, девство даруется Богом (ср.: 1 Кор. 7:25), поэтому тому, кто из тщеславия желает принять девство, апостол советует вступать в брак – таким образом объясняет Мефодий Патарский 1 Кор. 7:36. Но кто по свободному произволению решился соблюдать девство, притом твёрдо пребывает в своём обете, тот выдерживает его до конца. Бог «послал с небес превосходнейшую и славнейшую помощь – девство», чтобы помочь человеку после грехопадения, когда «поток тления разлился широко» и «потоплял души», сохранить душевные чувства от нападения страстей. Об этом 136-й псалом, в котором, как отмечает Мефодий Патарский, души, «уже шествующие со Христом на небе», воспевают благодарственную песнь Богу за то, что «они не были увлечены земными и телесными волнениями», и взывают к Богу, чтобы «арфы» их, т.е. тела, не погибли, будучи «отторгнуты волнами сластолюбия от дерева девства», – символом девства предстаёт речная ива (верба; ср.: Лев. 23:40; «и будут расти между травою, как ивы при потоках вод» – Ис. 44. 4); «как это дерево обыкновенно зеленеет и растёт от воды, так и девство обыкновенно цветёт и возрастает, укрепляясь (священными) речениями...» Девство является не только девством плоти, но и девством души. Согласно Августину Блаженному, девство тела есть в то же время и девство духовное, т.к. это есть воздержание, вдохновлённое почитанием, которое служит девству и хранит его. Мефодий Патарский говорит о недостаточности для достижения девства лишь сохранения тела чистым, нужно, чтобы и душа (эта святыня тела) украшалась правдой. Согласно Киприану Карфагенскому, «не имеющие мужей, а следовательно и побуждений к угождению им, должны пребывать непорочны и чисты не только по телу, но и по духу». О том, что Иоанн Златоуст вкладывает в понятие «девство» более широкий смысл, чем только воздержание от плотских отношений, говорит, например, следующее его рассуждение: «Дев еретических я никогда не назову девственницами, – во-первых, потому, что они не чисты, так как не обручены одному Мужу (Христу)... Как же могут быть чистыми те, которые не питают любви к одному Мужу, а присоединяют к Нему другого несуществующего бога?». Не в одежде заключается девство, говорит святитель, «а в теле и душе». «Крёстная жизнь есть и корень и плод девства». Девство производит «всё доброе»: свободу, дерзновение, мужество, ревнование, любовь к небесному. Исидор Пелусиот полагает девство лишь воздержанием от брака и плотских отношений: притча о десяти девах (Мф. 25:1–13) показывает, говорит он, что, если кто хранят девство, но не имеют других добродетелей, например, сострадательности или смирения, те не войдут в Царство Небесное. В то же время, восхваляя девство («Подвиг девства велик, славен, божествен – это борьба с врождённым телу сластолюбием»), он указывает, что девство «облегчает труды в других подвигах», обуздывает страсти. «Не чистотою только тела, о премудрая, но и невозмущаемостью духа определяет девство богомудрый Павел».