Даже из этого эпизода видно, что главное, на что обращали внимание слушатели, это не сама проповедь, а то, что ей сопутствовало. В данном случае – исцеление хромого. Апостолы шли с Благой вестью, они не только проповедовали, распространяя новое учение, но, прежде всего, свидетельствовали о Христе, демонстрируя необычные способности, якобы переданные им Богом Живым. Видимо, апостолы были не столько проповедниками (в буквальном смысле), сколько магами и колдунами. «Язычников» нисколько не удивлял факт «вочеловечивания» Бога в Христа, воскресение Христа из мертвых, что было абсолютно неприемлемо для саддукеев, и уже тем более приход Спасителя, способного судить не по справедливости, а по милосердию своему. Население Римской империи ни в какую справедливость не верило, стремление перестроить мир на разумных началах, согласно учению стоиков и эпикурейцев, простому народу было неведомо, поэтому проповедь апостолов, имеющих к тому же дар пророчества, знающих «все тайны» и имеющих «всякое познание и всю веру», призывающих к любви и милосердию, попадала на благодатную почву. Тем более, когда христиане стали демонстрировать стойкость в вере даже ценой жизни и жестоких мучений (чего, кстати, не приемлет иудаизм), христианство стало быстро распространяться по всей Ойкумене.

Признание воскресения Иисуса Христа было важнейшим постулатом веры ранних христиан. Только это могло сплотить его учеников после казни, в условиях духовного кризиса, вызванного не оправдавшимися эсхатологическими ожиданиями. Недаром апостол Павел утверждал: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша». Именно признание того, что Иисус принял смерть за грехи людей, воскрес из мертвых на третий день, и вера в Его скорое пришествие (которое начали связывать с концом света и Страшным судом), составляли ядро первоначальной христианской доктрины. Разумеется, в таких условиях не было нужды в записи этого учения. Первые десятилетия после смерти Иисуса – время устной традиции. Роль священных текстов в это время выполняли отрывки из Ветхого Завета, содержащие мессианские пророчества. Но при отдалении во времени и уменьшении числа свидетелей, а также отсрочки второго пришествия потребовались записи отдельных положений христианского учения. Первоначально это были записи изречений Иисуса, а затем появились более сложные письменные памятники, из которых, путем отбора, сложился канонический свод – Новый Завет.

В первый век существования христианской Церкви почти вся ее письменная деятельность была направлена на то, чтобы, во-первых, фиксировать предание об истории и учении первых проповедников христианства; во-вторых, излагать и истолковывать это учение в применении к частным вопросам, по мере того, как их ставила жизнь; в-третьих, посредством письменных актов поддерживать нравственное и вероучительное единство между рассеянными общинами. Эта деятельность имела в виду непосредственные религиозные нужды современных ей верующих, и литературой может быть названа лишь условно. Христианская литература началась не ранее второй четверти II в. н.э., вызванная к жизни идейной борьбой с гностицизмом, язычеством и иудейством. Что первые христианские поколения мало считались с будущими временами и поколениями, это зависело, прежде всего, от того, что этих времен для них, можно сказать, не существовало вовсе: христиане, помня слова Спасителя, что о дне и часе Его пришествия не знают и ангелы небесные, предполагали, однако, этот день и час крайне близкими, «при дверях». Для самостоятельной разработки учения если бы и нашлись работники, то не нашлось бы времени. Поэтому для сохранения чистоты преподаваемого вероучения оставалось при таких условиях одно средство – по возможности не отступать от буквы апостольского и евангельского предания.