Фарисеи, книжники и саддукеи, казнив Христа, надеялись, что опасное галилейское движение теперь замрет само собой. Но идею убить нельзя: не прошло и двух месяцев, как ученики казненного стали распространять слухи о его воскресении и вознесении на небо с обещанием вернуться со славой теперь уже Мессии-Судьи. Для саддукеев, не веривших ни в загробную жизнь, ни тем более воскрешение плоти, подобные проповеди были полным сумасбродством. Попытки насильственного прекращения распространения нового учения ни к чему не приводили, и Синедрион занял выжидательную позицию.

Традиционные христианские представления о жизни основателя новой религии изложены в канонических Евангелиях, и практически до середины XVIII в. достоверность этих событий не подвергалась сомнению. Но именно с XVIII в. вначале отрицалась достоверность чудес, а затем стали отвергаться многие эпизоды вследствие различий, встречающихся у евангелистов при описании одних и тех же событий. В итоге, в конце XIX в. возникла школа исследователей, которая считала, что все сведения, содержащиеся в Евангелиях, являются продуктом литературного творчества авторов, живших на сто с лишним лет позже описываемых событий, и отрицала достоверность некоторых, традиционно признаваемых подлинными, упоминаний об Иисусе античных историков, которые были объявлены позднейшими вставками христианских переписчиков. Это направление получило название мифологической школы.

Начиная с 20-х гг. XX в., историческая наука накапливала материал о ближайших предпосылках формирования христианства. Многие археологические находки и исследования подтверждали наличие исторической основы евангельского рассказа и существование в Иудее идейных течений, близких по своему характеру к христианству. Важную роль в этом сыграли кумранские рукописи, а также папирусные фрагменты, найденные в Египте. Исследования филологов-классиков заставили признать, что у ряда авторов конца I – начала II в. н.э. встречаются краткие упоминания о Христе и христианах. Так, римский историк Корнелий Тацит в «Анналах» сообщал о тех казнях, которым император Нерон подверг в 64 г. н.э. христиан, обвиненных в поджоге Рима. Сообщив, что основатель этого «зловредного суеверия» был казнен при императоре Тиберии Понтием Пилатом, Тацит, не скрывая своего презрения к христианам, которые, хотя были и не виновны в поджоге, достойны самой суровой казни за «ненависть к роду человеческому», осуждает императора лишь за чрезмерную жестокость и утонченную кровожадность. «Анналы» свидетельствуют, что Тацит достаточно хорошо представлял себе некоторые детали событий, происходящих в Палестине, поскольку точно определил должность Пилата (есть основания полагать, что Тациту были известны какие-то официальные документы). Во-вторых, только современник мог засвидетельствовать те фонетические особенности простонародной речи, которые передает Тацит, сохраняя для приверженцев новой религии написание их наименования chrestianos вместо привычного christianos.

Современными исследователями были признаны достоверными свидетельства о христианах у историков Светония и Плиния Младшего. Они отмечали, скорее, наличие, во-первых, ясного представления об основателе религии, которого все они считали обычным смутьяном, но не сомневались в его реальном существовании; во-вторых – это свидетельство того, что уже в I в. н.э. христиане обратили на себя внимание римских властей, если не своей численностью, то активностью.