Исследователи полагают, что его текст составлен «Учителем праведности». Трактат полностью основан на библейских заповедях (о каком-либо дополнительном откровении речи не идёт). Перечисляются только те заповеди, в толковании которых община отличалась от всего Израиля (прежде всего, ритуальная чистота, жертвоприношения, брак). В трактате различаются также «ясные» и «скрытые» законы (в последующей иудейской традиции такой подход был свойственен караимам). Кроме того, составитель трактата признавал, что законы могут быть выведены не только из книг Моисея, но и из книг пророков и Давида (в раввинистической традиции законы выводятся только из Торы). В толковании отдельных заповедей для кумранитов были характерны буквализм и меньшая гибкость, чем в последующей раввинистической традиции (например, любое упоминание стана в Ветхом Завете истолковывалось ими как относящееся к Иерусалиму). С точки зрения Филона Александрийского, Закон Моисея является отражением универсального закона вечной природы. Даже изучение языческой философии является, по его мнению, подготовкой к принятию Моисеева Закона, а соблюдение Закона Моисея – только подготовкой к истинному просвещению. Тот, кто соблюдает иудейский закон, является истинным гражданином вселенной, поскольку он следует священным словам природы, а тот, кто что-либо добавляет или убавляет в Законе Моисея, искажает его природу. Главное, чему учит Моисеев Закон, – это святость и благочестие по отношению к Богу и человеколюбие и справедливость по отношению к ближнему (у Филона также встречается выражение «золотое правило»). Филон выделяет основной закон – Десять заповедей, провозглашённые Моисеем, и особые частные законы. Отмечая, что каждый народ хранит свои обычаи, Филон подчёркивает, что обычаи евреев являются откровениями от Бога, которым они были научены с давних времён. Хотя Десять заповедей провозглашены Моисеем, их истинным источником является Сам Бог. По этой причине одни называют Моисея законодателем, а другие – толкователем священных законов. Поскольку Закон Моисея не может быть изменён или дополнен, а буквальное понимание отдельных заповедей затруднено, Филон привлекает метод аллегорического толкования для объяснения Закона Моисея. После разрушения иерусалимского храма в 70 г. н.э. в иудейской традиции происходит переоценка соотношения Моисеева Закона и завета. В четвёртой книге Ездры (в славяно-русской традиции входит в состав третьей Книги Ездры) ставятся вопросы о том, почему Израилю дан такой закон, которому он не может повиноваться (3 Ездр. 3:20–22; 9:30–37), почему «больше тех, которые погибнут, нежели тех, которые спасутся» (3 Ездр. 9:15–16), почему спасаются только отдельные праведники (8:47–54), которые исполнили Закон Моисея во всей полноте (3 Ездр. 7:19–25). Ответом на его вопрошание является то, что спасение основано не на богоизбранности, а на послушании Моисеев Закону. Критерием совершенства и праведности выступает соблюдение Закона Моисея (3 Ездр. 7.:8–89, 94; 8:33). Израиль как народ будет судим на тех же основаниях, что и язычники, и многие из числа избранного народа будут уничтожены вместе с язычниками за то, что не следовали Моисееву Закону (3 Ездр. 5:27; 7:21–24; 9:7–9).