Безмолвие порождает кротость, оно сосуществует со смиренномудрием, вводит человека в мирное состояние, озаряет его ум, испытывает помыслы, является преградой чревоугодию, утверждением поста, упражнением в молитве и чтении Священного Писания. Воздержное безмолвие способствует усвоению Слова Божия. Воздерживаться в слухе – значит, не поражаться пустой молвой. Не слушай, что говорят о других, предостерегал авва Исаия. Иоанн Златоуст убеждал «заграждать уши не только от злословящих, но и от тех, которые слушают злословящих, и подражать пророку, который говорит: “Тайно клевещущего на ближнего своего изгоню” (Пс. 100:5)». А если пришлось выслушать злословящего, нужно «подавить, умертвить сказанное, предать забвению, как будто никогда и не слышал». Хочешь исправить ближнего, советует святитель, поплачь, помолись Богу, увещевай его наедине, посоветуй, попроси – и не пересказывай никому другому. «Выслушал ты слово, пусть умрёт оно с тобою». Ненасытно услаждающий взор есть прелюбодей, поскольку за взором следуют и дело, и мысль; вожделение возникает от зрительного образа, а те, кто принимают страсть через зрительный образ, прокладывают дорогу и самому недугу. Нельзя допускать, говори Исидор Пелусиот, чтобы взор бесстыдно и невоздержно услаждался чужой красотой, – «взгляд очей должен быть девственным», охраняемым целомудренным помыслом, пусть потупляется взор и устремляется к земле, из которой произошла внешняя красота и в которую возвратится. Пример особого хранения очей для монаха приводит в своём «Отечнике» Игнатий (Брянчанинов): настоятель скита пошёл однажды к Александрийскому архиепископу, когда он возвратился, братия спросили его, как город, на что он ответил, что никого, кроме архиепископа, не видел; видя недоумение братии, он сказал: «Я понуждал себя не глядеть ни на одного человека». «Строгий закон воздержания, – согласно Василию Великому, – назначает меру языку, пределы – очам, непытливое слышание – ушам». «Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими» (Лк. 12:37). Тому, кто не бодрствует, согласно Иоанну Златоусту, невозможно сподобиться благодати. Исаак Сирин считал, что бдение важнее и необходимее всего для воздержника. Он называет бдение «делом ангельского чина»; душа, трудящаяся над тем, чтобы иметь трезвенность, бодрственность сердца, будет иметь «херувимские очи, чтобы непрестанно возводить ей взор и созерцать небесное зрелище». Для спасения необходимо бодрствование, христиане, говорит Тихон Задонский, должны «готовыми быть к сретению Царя нашего»; «Трезвитесь, бодрствуйте, – предупреждал апостол Пётр, – потому что противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Петр. 5:8). Излишний сон возбуждает страсти в теле, сообщает сердцу дебелость; умеренное бдение охраняет сердце от страстей. «Евангельское наставление о бодрствовании, о противлении сонливости – основная тема всего восточного подвижничества; оно требует от человеческой личности полной сознательности на всех ступенях своего восхождения к совершенному единству с Богом». Праздность – грех, говорил Тихон Задонский, ибо противна заповеди Божьей (Быт. 3:19), «ни к кому, – предостерегал он, – удобно дьявол не приступает, как к человеку, в праздности живущему».