Мысль Анри Любака формировалась под воздействием сочинений Августина Блаженного, Фомы Аквинского, Блеза Паскаля, Мориса Блонделя, Жана Пьера Руссло и Жозефа Марешаля. С особым вниманием относился он к писателям, в произведениях которых нашла выражение трагедия человеческого существования (Шарль Пеги, Поль Клодель, Фёдор Михайлович Достоевский).Особенностью мысли Анри Любака исследователи называют чуткость к «поворотным» темам («thèmes clefs») христианской традиции, исторического опыта человечества и современного положения церкви в мире и обществе. В размышлениях о природе и предназначении христианской церкви он сумел подчеркнуть её целостность и общинность (или соборность); в представлениях о Боге и человеке – их близость и принципиальное различие (концепция сверхприродного); в герменевтике – её основополагающий полисемантизм, преимущество духовной экзегезы и сбалансированную уравновешенность элементов в истолковании; в исследовании истоков современного безбожия – его происхождение в творчестве властителей умов Европы XIX в.; в новоевропейской прогрессистской философии истории – её корни в богословских заблуждениях Средневековья. Исследователи отмечают несистематический характер экклезиологической мысли Анри Любака, подчёркивая, что именно в этом ценность его вклада. Церковь для Анри Любака это, прежде всего, тайна и «таинство Иисуса Христа на земле, подобно тому, как для нас Сам Христос в своём человечестве есть таинство Бога». Природу церкви Анри Любак характеризует как «единственное подлинно “открытое” общество», объединяющее всё человечество в Троице, ибо она есть «таинство единства». Принцип непогрешимости папы Римского объясняет непогрешимостью самой церкви. Анри Любак подчёркивает мариологический аспект экклезиологии: «Как смысл материнства Марии заключался в явлении в мир Богочеловека, так и смысл материнства Церкви заключается… в таинстве Евхаристии, в том, чтобы дать нам Христа». По своей природе церковь едина. Анри Любак описывает церковную реальность в различных взаимосвязанных аспектах: церковь отдельная («particulier») и поместная («local»), вселенская («universel») и католическая («catholique»). Между этими аспектами он устанавливает динамические отношения, а именно центростремительные и центробежные («centripètes et centrifuges») одновременно. Поэтому отдельная церковь всегда остаётся вселенской и центростремительной; а вселенская церковь осуществляется лишь через отдельную церковь, встроенную во вселенскую. Предназначение католичества состоит в гармонизации и включении в единое поле обеих тенденций – центробежной и центростремительной. Потому «конкретное и живое единство Церкви не однообразно, а разнообразно; оно есть гармония…, но чтобы гармония исполнилась, всякое разнообразие должно быть поглощено в сущностном движении, охвачено сущностным движением к единству».