Израильский историк Эли Барнави, обратившись к анализу политики Совета Шестнадцати в Париже, подчёркивал, что ядро Католической лиги составляли, прежде всего, те, кто были обделены привилегиями, «социальные аутсайдеры». Исследователь видел в Совете Шестнадцати политическую партию нового типа. Если традиционная партия представляла собой аристократическую клиентелу, связанную узами верности определённому лицу и распадавшуюся без него, то «партия Шестнадцати» основывалась на новом типе верности – верности делу, защите католической религии. Если высшие магистраты становились лигёрами, будучи «людьми Гиза», то «партия Шестнадцати» признавала Гиза лишь потому, что он был лигёром. Эта партия скреплялась «горизонтальной солидарностью» членов, обладала устойчивой структурой, формальным членством, программой, идеологией и пропагандистским аппаратом. Захватив власть в городе и удерживая её, «партия Шестнадцати» представляла собой, по мнению Э. Барнави, первую в истории массовую партию с «зачатками тоталитаризма»: была осуществлена чистка всех звеньев муниципального управления, члены «партии Шестнадцати» вошли в состав военно-административного руководства кварталами, а также в муниципалитет и в Парижский парламент; комбинируя конфискации с принудительными займами, превентивные аресты «подозрительных» с призывами черни к расправе с богатыми «политиками», они использовали террор в качестве постоянного политического инструмента. Автор тщательно проанализировал пропагандистский арсенал Католической лиги, включавший монополию на устное и печатное слово, организацию наглядной агитации, торжественных процессий, праздников, засвидетельствование чудес. Спаянная железной дисциплиной «партия Шестнадцати», тщательно заботясь об отборе новых членов, главным критерием которого была преданность общему делу, апеллировала к массовости как к важнейшему доказательству своей правоты, объявляла всякого инакомыслящего еретиком. Эта концепция встретила серьёзные возражения со стороны Р. Десимона, считавшего Католическую лигу порождением особой ситуации второй половины XVI в., когда городская система столкнулась с угрозой утраты социально-политического равновесия и культурно-религиозного единства, что послужило возрождению традиционных связей в среде горожан и активизации старых религиозно-этических форм городской жизни (братства, секретные союзы, лиги и проч.). Католическая лига была не политической партией, а своеобразным религиозным братством мирян с характерными для такого объединения торжественными взаимными присягами, подписью кровью, сожжением соломенных чучел еретиков, массовыми шествиями и судебными процессами над святыми, которые не смогли обеспечить победу лигёрам. Отличительными чертами парижской Католической лиги, по мнению Р. Десимона, были ярко выраженный городской патриотизм и обострённое чувство законности. В настоящее время историки обращают внимание на то, что поражение Католической лиги не было абсолютным. Действуя в русле Контрреформации, лигёры добились успехов в укреплении контроля над поведением городской бедноты (в Париже удалось избежать массовых грабежей и убийств); частично были реализованы планы укрепления и изменения форм городского благочестия. Религиозное обновление католицизма во Франции было связано с салоном мадам Акари, вдовы одного из руководителей парижской Католической лиги. В целом Католическая лига помешала развитию французского протестантизма, способствовала расцвету католических братств в XVII в., который часто называется в историографии «веком святых».