Со второй половины XIX в. историки обратились к анализу социального состава Католической лиги. Иван Васильевич Лучицкий видел в ней, прежде всего, аристократический мятеж против абсолютизма. С интересами определённых городских слоёв связывал деятельность Католической лиги французский историк Анри Друо. Опираясь на материал, собранный для Бургундии, он считал движущей силой Католической лиги противоречие между двумя фракциями городской верхушки – «первой буржуазией» (представители этой группы занимали высшие судебные, административные и финансовые должности) и «второй буржуазией» (купцы, чиновники среднего уровня – адвокаты, прокуроры, нотариусы). «Вторые» обвиняли влиятельных горожан из числа «первой буржуазии» в небрежении интересами общего дела, понимая под ними и отстаивание городских привилегий, и защиту католической веры; по их мнению, следовало отобрать у этих людей власть в городе и передать истинным защитникам общего блага и католической веры, т.е. лигёрам. Английский исследователь Дж. Х. М. Салмон применил интерпретационную схему А. Друо при изучении Католической лиги в Париже и впервые оспорил господствовавшую трактовку лиги как массового плебейского движения. Изучив регистры Парижского муниципалитета, Дж. Х.М. Салмон пришёл к выводу, что радикальное крыло Католической лиги, связанное с Советом Шестнадцати, было представлено адвокатами и мелкими чиновниками, недовольными «закрытием» высших судебных должностей, а также «молодыми докторами» Сорбонны. Обвиняя соперников, занимавших такие должности, в «пособничестве гугенотам», эти лидеры использовали недовольство плебса. Но в целом движение носило, скорее, консервативный характер. Советский историк Александр Александрович Лозинский трактовал создание Католической лиги как результат разложения средневекового городского сословия и оценивал союз «верных католиков» как реакционное явление, хотя программу, выработанную радикальными лигёрами, определял как антифеодальную. С переменами в городах связывал появление Католической лиги и французский исследователь Д. Рише, который считал, что происшедшее во второй половине 1550 гг. изменение социальной базы протестантизма (лидерство в протестантской среде перешло от ремесленников и гуманистической интеллигенции к представителям муниципальной олигархии и к юристам) означало стремление городской верхушки и магистратов к социальному и культурному обособлению от городской общины. Презирая городскую чернь и имея претензии к католическим иерархам, городская элита, симпатизировавшая гугенотам, стремилась выступать в качестве «просветителя» и превратить городскую общину в «общину избранных». Напротив, «вторая буржуазия» обвиняла магистратов в ереси или в потворстве еретикам, а также в коррупции, для того чтобы занять их место. Д. Рише описывал «возрождение» католического сознания парижан не только как результат манипуляций Римского папы и испанского монарха, но и как реакцию городской общины на вызов, брошенный традиционной системе ценностей. Таким образом, в протестантизме влиятельных парижан в 1550–1560 гг., а также в Католической лиге в 1580–1590 гг. Д. Рише видел усиление контроля над жизнью и образом мысли городских низов, направление их активности в нужное для элиты русло, навязывание им элитарной системы ценностей.