В современных исследованиях сочинения Антисфена с точки зрения формы разделяются на три группы: речи, диалоги и трактаты; с точки зрения содержания их подразделяют на четыре класса: трактаты по логике и теории познания; этические сочинения; толкования поэм Гомера; риторические сочинения. Анализируя сообщения об Антисфене Диогена Лаэртского и других древних авторов, историки философии отмечали в его учении и образе жизни как черты, сближающие его с последующими киниками, так и особенности, отделяющие его от них. В отличие от киников Антисфен проявлял значительный интерес к проблематике теории познания и логики. О его взглядах в этой области сохранились немногочисленные и противоречивые сведения, содержащиеся, главным образом, в сочинениях Аристотеля и его последующих комментаторов. Все источники единогласно свидетельствуют о том, что отправной точкой, определявшей размышления Антисфена о человеческом познании, было решительное неприятие им учения Платона об идеях, в рамках которого постулировалась возможность дать определение сущности некой вещи, возведя её к трансцендентальной и нематериальной идее-первообразу. По свидетельству Симпликия, Аммония Гермия и других авторов, Антисфен не принимал идеи вследствие того, что они не могут быть восприняты чувствами, заявляя Платону: «Я вижу лошадь, но не вижу лошадности; я вижу человека, но не вижу человечности». Следствием отвержения идей у Антисфена было убеждение в том, что не может быть дано вообще никакого определения сущности вещи. По словам Аристотеля, Антисфен и его последователи считали, что «невозможно определить суть вещи, поскольку определение есть длинная речь; однако каково нечто, – это вполне можно выявить и объяснить». Говоря об определении как о «длинной речи», Антисфен подразумевал, что во всякое определение включается больше одного понятия (логоса), вследствие чего получается, что простая сущность определяется через нечто сложное; такое определение, по его мнению, заведомо не может быть истинным. Вместо определения сущности Антисфен предлагал описывать вещи через их эмпирически данные признаки, полагая, что выделение совокупности важнейших качеств вещи является надёжным способом её познания. Функция связующего звена между миром эмпирических восприятий и миром понятий у Антисфена возлагается на «имя» вещи. Согласно свидетельству Эпиктета в «Беседах», записанных стоиком Аррианом (II в.), Антисфен утверждал: «Начало образования – исследование имён». По мысли Антисфена, правильное употребление имён приводит к тому, что между вещами в познании образуются такие же связи, которые существуют между ними в реальности; именно эти связи схватываются затем в понятии (логосе), описывающем качества вещей. О том, как именно Антисфен рассматривал понятие-логос, свидетельствует его высказывание, приводимое Диогеном Лаэртским: «Логос есть нечто выявляющее, чем что-то было или что оно есть». Таким образом, у Антисфена понятие-логос «трактуется как словесное обозначение той или иной единичности, которая реально либо была, либо налична в настоящее время»; логос выражает через имена определённое наблюдаемое состояние вещи или положение дел. Лишь с учётом такого понимания логоса может быть корректно интерпретировано свидетельство Аристотеля и других древних авторов о том, что Антисфен считал всякий логос истинным и не допускал существования противоречия.