Крестная смерть и Распятие для митрополита Антония (Храповицкого) являются только следствием Гефсиманского моления Христа, в связи с чем их сотериологическое значение становится довольно ограниченным: «...Умиляя людей, они открывают им хоть некоторую часть искупительной жертвы и, вводя их в любовь ко Христу, являются для них и для всех нас спасительными». Таким образом, Крест и смерть Спасителя на Голгофе являются в понимании митрополита Антония (Храповицкого) только страдательными образами, выражающими общее понятие об искуплении, подлинная суть которого состоит в восстановлении послушания и «новоблагодатного единения любви» людей с Богом и между собой. «И основным в этом искупительном деле (у митрополита Антония) нужно признать Гефсиманское борение». О том, что к концу жизни митрополит Антоний (Храповицкий), как полагают исследователи, несколько переосмыслил свои сотериологические воззрения, косвенно свидетельствует его Окружное послание от 23 июля 1926 г., в котором признаётся факт разногласий вокруг его трактовки искупления в «Опыте христианского православного катехизиса», что могло бы стать «предметом академических споров». Близким к позиции митрополита Антония (Храповицкого) является понимание темы искупления профессором Московской духовной академии М.М. Тареевым, который не только не разделяет «юридической» концепции, но и присваивает ей статус «гностической»: «Не имеет никакого оправдания гностическая теория искупления, выступающая за пределы фактических отношений Христа, Его реального самосознания, и построяемая исключительно из ветхозаветных данных. Мы разумеем ту теорию, что Христос принёс Себя в жертву божественному гневу для умилостивления за грехи людей и для избавления их от смерти». Понимание искупления М.М. Тареевым сконцентрировано в следующем рассуждении: «Так Иисус Христос, Сын Божий, был распят грешниками и умер за грехи людей. Над объяснением этого события мысль человеческая останавливалась более часто, чем над чем-либо другим. Что Он умер именно за грехи людей, – это ещё не объяснение факта, не богословская истина, а факт евангельской истории. Богословие обычно ограничивается схоластическим определением этого факта и раскрытием этой формулы, тогда как следует выяснить его действительное значение. Действительное значение смерти Христа, Сына Божия, состоит в том, что она есть переход Его духовной вечной жизни в людей, нарождение в них Его духа». Суть этого нарождения М.М. Тареев поясняет в другом месте: «Смерть Христа, поскольку она послужила нарождению в учениках духовной жизни, была вместе с тем решительным моментом перерождения стихийного Духа Божия, действовавшего в Его чудотворениях, в свободный дух любви, который прославил Его в Его учениках, прославил в них Его Отца». Однако это высказывание лишь подтверждает слова протоиерея Георгия Васильевича Флоровского о том, что «образ Христа в начертании М.М. Тареева остаётся очень неясен». Раскрытию тайны искупительных Страстей и Креста это вряд ли способствует. Размышления об искуплении протоиерея Сергея Николаевича Булгакова занимают особенную позицию. Искупление он относит к первосвященническому аспекту служения Спасителя, понимаемому в смысле «примирения людей с Богом через освобождение их от греха».