Факт, что из большого количества ветхозаветных цитат в полной мере с еврейским текстом согласуются лишь некоторые, но часто используемые (Мф. 19:18–19; 22:24, 37; 26:30 и др.), говорит о том, что, даже если евангелист Матфей не пользовался еврейским текстом, он его знал и мог читать. По мнению исследователей, в Мф. 1:21 и 2:23 есть игра слов, понятная только знающим еврейский язык. Семитский фон проявляется в выражении «с того часа» (или «в тот час»; Мф. 9:22; 15:28; 17:18), в употреблении выражения «Царство Небесное» и слова «учитель» в качестве титула в синагогах (Мф. 23:7). В исследовании протоиерея Л. Грилихеса на многочисленных примерах показывается, что многие особенности греческого языка Евангелия от Матфея получают удовлетворительные объяснения, если принять то, что дошедший до нас греческий текст является переводом с еврейского протографа. Тем не менее, Ричард Бокем привёл, на первый взгляд, веские основания, что написавшего Евангелие от Матфея не могли звать Матфеем. В Евангелии от Матфея и в Евангелии от Марка приводятся два похожих рассказа о призвании сборщика пошлин, которые традиционно считаются историями об обращении апостола Матфея. В Мф. 9:9 этот мытарь именуется Матфеем, а в Мк. 2:14 – Левием Алфеевым. С точки зрения ономастики человек в ту эпоху не мог иметь имя, состоящее из двух самых распространённых имён (одно из них обязательно должно было быть родовым именем (в данном случае – Алфеев), прозвищем (как у Симона – Пётр) или звучать необычно, т.е. быть редким). Как считает Р. Бокем, имя Матфей появилось здесь по созвучию с греческим словом «ученик». Но его рассуждения, по мнению других исследователей, имеют серьёзный недостаток: они основаны на предположении, что именно Матфей использовал Евангелие от Марка, а не наоборот. В отношении Евангелия от Марка важным вопросом является его связь с проповедью апостола Петра. По сравнению с другими синоптическими Евангелиями в Евангелии от Марка апостол Пётр упоминается очень часто, а в Мк. 16:7 даже особо выделяется из всех учеников. Характерно также, что предание о явлении воскресшего Христа, известное апостолу Павлу (1 Кор. 15:5) и евангелисту Луке (Лк. 24:34), приводится только евангелистом Марком (Мк. 16:7, 12). Ч. Тернер обратил внимание на то, что повествование в Евангелии от Марка построено так, что рассказ как будто ведётся от лица кого-то из учеников. Это проявляется, прежде всего, в описаниях перемещения учеников с Христом по Галилее и Иудее: обычно говорится: «они пришли/вышли», а сразу после этого – «и Он вышел/пошёл», «к Нему приводят», «Он сказал» и т.п. (например: Мк. 5:1–2; 8:22; 11:12; 14:32). Согласно гипотезе Ч. Тернера, поскольку другие синоптики избегают такого словоупотребления, оно объясняется тем, что Марк во всех этих случаях передаёт рассказ апостола Петра, который говорил об учениках и о себе «мы». Больше всего это заметно в Мк. 1:29 (по мнению исследователей, изначально фраза могла звучать так: «Мы (Симон и Андрей) пришли в наш дом с Иаковом и Иоанном»). Хронологическая близость повествования Евангелия от Марка к описываемым в нём событиям косвенным образом подтверждается обилием анонимных персонажей. По мнению Герда Тайсена, их безымянность вызвана опасностью подвергнуться гонениям.