Приобщение евхаристии необходимо каждому верному для спасения. Христос сказал: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Главный плод святого причащения – единение с Богочеловеком Христом, засвидетельствовавшим: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нём» (Ин. 6:56), а во Христе – со всей церковью («Итак, чтобы не любовью только, но и самим делом быть нам членами Плоти Христовой, будем причащаться этой Плоти... Для того Он смешал Самого Себя с нами и растворил Тело Своё в нас, чтобы мы составили нечто единое»). Приобщение евхаристии очищает от грехов – преподавая Чашу, Христос сказал: «Сие есть Кровь Моя нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:28; ср.: «Едино приношение, во оживотворение и отпущение грехов»); укрепляет и тело, и душу: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6:55); «Пища эта, над которой совершено благодарение через молитву Слова Его и от которой через уподобление получает питание наша кровь и плоть, есть – как мы научены – Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса»; «Эта Кровь – спасение душ наших. Ею душа омывается, ею украшается, ею воспламеняется»; дарует достойным причастникам залог воскресения и вечной жизни, как сказал Спаситель: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6:54; ср.: Евхаристия – «врачевство бессмертия, не только предохраняющее от смерти, но и дарующее жизнь во Иисусе Христе»). Недостойное участие в евхаристии, напротив, может стать осуждением и даже привести к смерти: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьет из Чаши сей. Ибо кто ест и пьёт недостойно, тот ест и пьёт осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11:28–30). Важнейший аспект учения церкви о евхаристии – вера в то, что евхаристия есть истинная и действительная Жертва. Эта вера основана на словах Христа: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин. 6:51), «сия Чаша есть новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк. 22:20). Сам образ изливаемой крови и отделения её от тела является символом смерти; обозначение крови как крови Завета говорит о жертве, поскольку заключённый при Моисее Завет между Богом и Его народом был утверждён жертвоприношением и окроплением людей жертвенной кровью (ср.: Исх. 24:4–8); слова о том, что Тело «предаётся» за учеников (Лк. 22:19), подчёркивают добровольность страданий. На это же указывают общий контекст Тайной вечери, которая в одно и то же время была вкушением ветхозаветной пасхальной жертвы (ср.: Мф. 26:17; Мк. 14:12–16; Лк. 22:7–16) и началом Страстей Христовых – непосредственно за Тайной вечерей, согласно всем четырём Евангелиям, произошли Гефсиманское моление и затем взятие Иисуса Христа под стражу. Пророческое предуказание о евхаристии как о единственной и чистой Жертве, которая должна заменить все ветхозаветные жертвоприношения и которая будет приноситься всеми народами земли, церковная традиция видит в словах пророка Малахии: «От востока солнца до запада велико будет имя Моё между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Моё между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал. 1:11).