6 сентября Тверской князь прибыл в Орду, где его встретил посланный им туда раньше сын Константин. Через полтора месяца состоялся суд. Ордынские «князья» собрались в одной «веже», разложив перед собой грамоты, где были записаны ложные обвинения в отношении Михаила Ярославича, главное из которых – сокрытие дани. Житие раскрывает роль Кавгадыя в ходе суда: тот предстаёт как «судья и сутяжи, тои же лжив послух бываше». В следующий раз суд заседал через неделю, к первому обвинению добавилось: «...Противу посла билъся еси, а княгиню Юрьеву повелел еси уморити». Михаил Ярославич отвечал, что все полученные и отданные в качестве дани средства у него записаны, ничего не утаено. Посла (Кавгадыя) он с честью отпустил, а относительно Кончаки «ни на мысли ми того сътворити». Ханские судьи осудили Тверского князя на смерть даже не по тем обвинениям, которые были предъявлены. Они всё решили заранее: «Поносы и узами стяжим его и смертию нелепотною осудим его, яко неключим есть нам, не последуетъ нравом нашим». Михаил Ярославич был закован в тяжёлую деревянную колоду, его разлучили со свитой: «Тое же нощи отгнаша от него всю дружину, силно бьюще, и отца его духовнаго Олександра игумена. И оста един в руках их». В дальнейшем днём дружина к князю допускалась, и Михаил Ярославич в присутствии своих бояр старался не показывать своей печали, просил и их не печалиться, видя на нём «древо сеи». Хан пошёл «на ловы» (охоту) и приказал, чтобы Михаила Ярославича вели за ним. Автор Жития рассказывает, что в этот момент возможность спастись у Михаила Ярославича была, но представление о княжеской чести и ответственности за дружину и людей, его сопровождавших, не позволило ему воспользоваться предложением слуг на охоте: «Се, господине, проводници и кони готови, уклонися на горы, живот получиши». Князь ответил, что никогда не поступал таким образом и не сделает подобного сейчас, не оставит «дружину свою в такои беде». 20 ноября 1318 г. Кавгадый привёл Михаила Ярославича в оковах на торг – держать ответ перед «заимодавцами». Он поставил его перед собой на колени: «величашеся безаконныи, «власть ими» над праведным». Много часов святой давал ответы на вопросы, а на торгу собиралось всё больше народа. Кто-то из толпы сказал: «Господине князь, видиши ли, селико множество народа стоят, видящи тя в таковои укоризне. А преже тя слышахом царствующаго во своеи земли». Кавгадый получил повеление от Узбека убить князя. Будучи очевидцем трагических событий 22 ноября 1318 г., игумен Александр с подробностями описывает убийство Михаила Ярославича. Кавгадый и Юрий Даниилович «послаша убиицы, а сами в торгу сседо[ша] с конеи, близ бо бяше в торгу, яко камнем доврещи». Палачи, схватив за колоду, которая была на шее Михаила Ярославича, «удариша силно и възломиша на стену, и проломися стена»; называется имя злодея, вырезавшего из груди сердце святого (некий Романец). Радуясь случившемуся, князья и бояре, сторонники Юрия Даниловича, «в единои вежи пияху вино, повестующе, кто какову вину изрече на святаго». Тело погубленного князя Юрий Даниилович отправил в Москву, и только взяв с сыновей Михаила Ярославича Димитрия и Александра «множество сребра», «мощи блаженнаго Михаила повеле отпустити въ Тферь». Святой князь был погребён в Спасо-Преображенском соборе, который был создан его попечением, «посторонь епископа Семиона».