Кирилл Александрийский в этом ключе истолковывает обращённое Христом к Лазарю повеление выйти из гробницы (Ин. 11:43) как метафору, указывающую на звук эсхатологической трубы, обращённый к умершим при всеобщем воскресении (1 Фес. 4:16). Пётр Хрисолог, очевидно, следуя апокрифическим сказаниям, приводит рассказ о расстройстве и об отчаянии персонифицированного ада – Тартара, для которого спасение Лазаря из уз смерти означает потерю своей власти над душами мёртвых. В полемике с гностиками Климент Александрийский использует историю с воскрешением Лазаря как пример того, что Спаситель, как Главный Врач человечества, исцеляет тело и душу человека. Ориген в «Комментарии на Евангелие от Иоанна» обращается к второстепенному для остальной святоотеческой традиции вопросу, где была душа Лазаря прежде возвращения в тело при его воскрешении, и, отвергая мнение, что она могла блуждать около его тела, полагает, что она была выведена из места обитания душ. Ориген также задаёт новое направление истолкования образа Лазаря – аллегорическое, полагая, что его образ указывает на тех верующих, кто, став друзьями Христа, затем заболели и умерли, т.е. вернулись к языческой жизни и погрузились в обитель мёртвых, будучи овитыми пеленами грехов. Именно таких христиан Христос, словно Лазарь, выводит из могилы Своим призывом (Ин. 11:43), освобождая от греховных уз. Ириней Лионский также считал, что слова Господа «Развяжите его, пусть идёт» (Ин. 11:44) указывают на Лазаря как на символ человека, связанного грехами. Таким образом, и для других экзегетов выход связанного пеленами Лазаря из гробницы указывает на грешника, решившего в покаянии исповедать свои грехи перед пастырями церкви. Торжественная вечеря (Ин. 12:2), где Лазарь возлежал с Христом словно новорождённый, предобразует трапезу, которую устроил Господь со Своими учениками после воскресения (Ин. 21:9–15). Иоанн Златоуст – один из немногих христианских экзегетов, кто видел одну из причин совершения чуда с Лазарем в том, что в преддверии Своих крестных страданий Спаситель пытается таким образом утешить и укрепить в вере сомневающихся учеников, которые могли впасть в малодушие, восприняв грядущие Страсти как проявление Его слабости, а не следования Божественному домостроительству. Тем самым Христос через это чудо «в преддверии креста, ослабляя надлежащим образом страх учеников, показывает, что дарованное Им другому легко будет осуществлено Им и для Самого Себя». Ряд авторов особенно подчёркивают важность совершения Спасителем воскрешения Лазаря для уверения иудеев. Различные внешние действия Иисуса Христа (молитва, повеление открыть гробницу и снять погребальные пелены) были совершаемы Им ради снисхождения к немощи присутствующих, в том числе и неверных иудеев. Он желал сделать их свидетелями чуда и обратить к вере в Того, Кто обладает властью над жизнью и смертью. Амфилохий Иконийский замечает, что, в то время как верующий еврейский народ признал воскрешение Лазаря, его высшие религиозные чины (архиереи и первосвященники) превратили сотворённое чудо, уязвляющее их, в повод для ненависти. Пётр Хрисолог призывает слушателей испытать совершённое с Лазарем прямо сейчас, отвалив камень от своих сердец, и открыть их радости чуда воскресения с Господом. Иоанн Златоуст подчёркивал, что болезнь и смерть Лазаря указывают на испытания, которым подвергаются особо близкие к Богу и угодные Ему люди. Исаак Сирин просит в молитве Господа: «То, что случилось с Лазарем, другом Твоим, таинственно соверши со мною». Завершая истолкование евангельского рассказа, Андрей Критский риторически призывает христианина уподобиться Лазарю, т.е. стать «умершим для мира сего и носящим молчание на устах, как камень».