Другой Константинопольский патриарх, Михаил II Оксеит (1143–1146 гг.), в изданном по запросу императора «Разъяснении» писал: «В каждый из постных дней, когда не совершается полной литургии, они (Преждеосвящённые Дары) переносятся из места предложения на святую трапезу в алтаре, и над ними не произносится ни одной из таинственных и освятительных молитв, но иерей творит лишь единственную молитву с ходатайством о том, чтобы ему быть достойным причастником предлежащих святынь. А во время св. причащения, [точнее] незадолго до него, диаконы касаются предложенных святых чаш и не произносят, как на полной литургии, «Исполни, владыко», но [говорят:] «Благослови, владыко», – а предстоятель со словами: «Благословен Бог наш всегда…» вкладывает Преждеосвящённый и уже совершённый Святой Хлеб в таинственную чашу, и таким способом вино и считается прелагающимся, и [действительно] прелагается во Святую Кровь Господню». Впрочем, вопросы продолжали, по мнению исследователей, возникать, поскольку к XIV в. древняя традиция хранения Преждеосвящённых агнцев без их напоения Святой Кровью окончательно ушла из практики. Но с повсеместным установлением традиции напоять Преждеосвящённый агнец Святой Кровью его помещение в чашу влекло за собой уже не только физический контакт освящённого Хлеба с неосвящённым вином, но и смешение частиц жидкости, т.е. Святой Крови, находящейся в Преждеосвящённом агнце, с жидкостью в чаше. Тем самым вопрос о том, как и почему освящается чаша, должен был быть окончательно снят. Поздневизантийский литургический комментатор Симеон Солунский описывает «Литургию Преждеосвящённых Даров» следующим образом: «Совершённый, священнодействованный и вознесённый [Преждеосвящённый] Хлеб, соединённый в том числе и с Божественной Кровью…, вкладывается во святой потир с вином и водой без какой-либо молитвы…, и когда верхняя часть [Преждеосвящённого агнца] будет вложена, находящееся в потире освящается в силу контакта…, и предстоятель причащается от Хлеба и чаши и подаёт имеющим потребность причаститься... Ибо не посредством призывания Святого Духа и назнаменования [знаком креста] на Преждеосвящённой литургии освящается находящееся в потире, но благодаря контакту и соединению с животворящим Хлебом, который воистину есть Тело Христово и который соединён с Кровью [Христовой]». Следовательно, при совершении «Литургии Преждеосвящённых Даров» священник должен причащаться из чаши так же, как на полной литургии. В греческой традиции описанный Симеоном Солунским порядок сохраняется вплоть до наших дней, но в русской традиции он был принят только до конца XVII в., когда в чин «Литургии Преждеосвящённых Даров» были внесены изменения, касающиеся, прежде всего, вопроса о вкушении из чаши. Этим изменениям предшествовали несколько эпизодов критики православного чина «Литургии Преждеосвящённых Даров» со стороны католических авторов, наибольший резонанс среди которых имел выход в 1642 г. в Кракове сочинения бывшего православного архимандрита Кассиана (Саковича), перешедшего в унию и затем в латинский обряд, под названием «Исправление, или Раскрытие и обличение заблуждений, ересей и суеверий Русской Церкви…». Католическая критика «Литургии Преждеосвящённых Даров» исследователи считают несправедливой уже потому, что в самой латинской традиции на протяжении нескольких веков существовал обычай освящения чаши Преждеосвящённой гостией, даже не смоченной в Святой Крови.