Говоря о поклонении кресту, Исаак Сирин отводит обвинение в идолопоклонстве – обвинение, которое выдвигалось против защитников иконопочитания в Византии в VIII–IX вв. Хотя контекст византийской полемики с иконоборчеством был несколько иным, мысли Исаака Сирина о присутствии Божества в материальных предметах перекликаются с тем, что писали византийские полемисты его времени относительно присутствия Бога в иконах. В частности, преподобный говорит: если бы крест изготовлялся не во имя «Человека, в котором живёт Божество», т.е. воплотившегося Сына Божия, обвинение в идолопоклонстве было бы справедливым. Богословское осмысление тайны креста содержится и в «Беседе» Григория Паламы «О Честном и Животворящем Кресте», посвящённой толкованию ветхозаветных прообразов Креста Господня. По учению Григория Палмы, крест был орудием спасения ещё до того, как он был водружён на Голгофе, и на нём был распят Христос, ибо силой креста были спасены многие ветхозаветные праведники: «Крест Христов, и не явившись ещё, был среди праотцев, ибо тайна его совершилась среди них». О спасительной силе креста ещё до распятия Христова свидетельствуют и слова Самого Христа, сказанные Им до распятия: «Кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:38). Посредством аскетического делания христианину необходимо самому «взойти на высоту креста». Как это сделать? Через исполнение евангельских заповедей, которые призывают его «одержать победу через немощь, возвыситься через смирение, разбогатеть через бедность». Ибо, по учению Григория Паламы, «первая тайна Креста заключается в удалении от мира и близких по плоти, если они препятствуют благочестию и отвечающему ему образу жизни, и в телесном аскетизме, которое само по себе мало полезно, как говорит Павел (1 Тим. 4:8). Таким образом, согласно этой первой тайне Креста, для нас мир и грех распяты, когда мы бежим от них. Вторая же тайна Креста заключается в распятии себя для мира и страстей, когда они бегут от нас. Но не могут, конечно, они убежать от нас, ни мы не сможем разумно действовать, если только не будем в созерцании Бога. Ибо когда упражнением в добродетели мы взойдём к созерцанию и когда украсим и очистим нашего внутреннего человека, изыскивая скрытое в нас самих божественное сокровище и вновь рассматривая находящееся внутри нас Царство Божие, тогда мы распинаем себя миру и страстям». Крест Господень «является возвещающим всё домостроительство Его Пришествия во плоти и заключающим в себе всю тайну относительно сего и простирающимся во все концы и всё объемлющим: то, что вверху, то, что внизу, то, что вокруг, то, что между». В этих словах Григория Паламы, как и у Иоанна Златоуста, Крест предстаёт вселенским символом спасения. Поэтому крест почитается верующими из благоговейного трепета перед Христом, совершившим посредством Креста спасение человека. Созерцая крест, христиане видят Самого Спасителя. В богословских текстах тесно переплетены темы Креста, Страстей, Распятия и Воскресения. В то же время сам по себе крест приобрёл значение главного христианского символа, которому воздаётся поклонение, которому присуща чудотворная сила.