Внешне аналогичное поставление в 1147 г. Собором древнерусских архиереев митрополита Климента Смолятича, совершённое под давлением Киевского князя Изяслава (Пантелеимона) Мстиславича, сопровождалось отказом Климента Смолятича получить, пусть и задним числом, благословение патриарха. Причины таких действий Изяслава Мстиславича и Климента Смолятича исследователям неясны, зато ясно, что они означали канонический разрыв – попытку вывести Киевскую митрополию из-под юрисдикции Константинополя; как следствие Климент Смолятич оказался не признанным не только в Византии, но и в части русских епархий (Новгородской, Смоленской, вероятно, Туровской и Ростовской). В 1354 г. в ставленой грамоте Киевскому митрополиту святому Алексию патриарх Филофей Коккин подчёркивал, что поставил Алексия, «хотя это совершенно не обычно и не вполне безопасно для Церкви», и что сделал это исключение «только относительно одного кир Алексия, отнюдь не допуская и не дозволяя на будущее никому из русских уроженцев сделаться тамошним архиереем: это предоставляется кому-либо из… Константинополя». Исследователи не сомневаются, что Киевская митрополия занимала среди митрополий Константинопольского патриархата особое место, её первоиерархи, представляя интересы Русской церкви в Константинополе, в то же время были своего рода византийскими «послами» на Руси и в этой, прежде всего, политической роли были крайне важны для византийских властей. При всём том едва ли основательно, по мнению исследователей, стремление подкрепить эту мысль ссылкой на высокие звания Киевских митрополитов в византийской придворной иерархии. Такой случай известен исследователям, в сущности, только один: митрополит Георгий в третьей четверти XI в. носил удостоверяемое его печатью звание синкелла, предполагавшее для того времени членство в императорском сенате. Исследователи видят придворное звание также в титуле «протопроедр» (на печати митрополита Ефрема, предшественника Георгия), хотя не исключают, что мы имеем дело всего лишь с риторическим усилением обычного «проедр», служившего синонимом терминов «епископ, архиерей», которые исследователи встречают на печатях других Киевских митрополитов XI–XII вв. (Николая, Константина I). В то же время не подлежит сомнению, по мнению исследователей, что выбор кандидата на Киевскую кафедру производился в Константинополе, как правило, весьма тщательно, так что в ряду русских митрополитов-греков было немало выдающихся церковных деятелей (Иоанн II, Никифор I, Фотий). Древнерусские летописи и другие источники сохранили скупые сведения о деятельности митрополитов домонгольского времени. В текстах XI в. даже не всегда фиксируются перемены на митрополичьей кафедре. Как правило, в этих записях говорится либо об освящении митрополитом храма, либо о поставлении настоятеля какого-либо монастыря, либо об участии митрополита в ином крупном событии церковной жизни. Одно из таких сообщений в «Чтении о Борисе и Глебе» преподобного Нестора характеризует митрополита как организатора церковной жизни. По его инициативе был построен храм над останками святых и учреждён праздник в их честь. Митрополит «постави попы и диаконы» для храма и выделил из них «старейшину».