14 сентября 1971 г. Архиерейский Собор РПЦЗ официально принял резолюцию, из которой следовало, что РПЦЗ находится в общении с «Катакомбной церковью», но не с Московской патриархией: «Свободная часть Русской Церкви, находящаяся за рубежом СССР, душей и сердцем с исповедниками веры, которых в антирелигиозных руководствах называют „истинными православными христианами“, а в общежитии именуют нередко „Катакомбной церковью“, ибо им приходится скрываться от гражданской власти подобно тому, как в первые века христианства скрывались верующие в катакомбах». Такая позиция подвергалась критике со стороны людей, непосредственно знавших церковную жизнь в СССР. Бежавший из СССР протоиерей Василий Петрович Виноградов, отсидевший шесть лет в советских лагерях, отмечал, что возглавлявшему Зарубежную церковь митрополиту Анастасию (Грибановскому) и подчинённым ему иерархам хотелось жить легендой о будто бы существовавшей в России многочисленной катакомбной церкви, выдавая желаемое за действительное. Другая беженка из СССР – Наталья Китер, духовный писатель и активный участник церковной жизни и подпольных православных братств в Ленинграде до 1941 г., жаловалась тому же митрополиту Анастасию (Грибановскому), что «Православная Русь» перевирает её статьи о подвижниках и мучениках среди духовенства «сергианской» церкви, превращая их в катакомбников, отвергающих Московскую патриархию, и что в ответ на её протесты редакция «Православной Руси» ответила: «Правда для церковного дела в Америке крайне вредна». В 1974 г. высланный из СССР Александр Исаевич Солженицын обратился с открытым письмом к участникам третьего всезарубежного собора РПЦЗ, где в том числе раскритиковал «благочестивую мечту» о «сколь безгрешной, столь и бестелесной катакомбе», которая в глазах эмиграции не должна подменять «реальный русский православный народ». А.И. Солженицын писал, что катакомбная церковь в целом, скорее, миф, чем реальность, что тайные общины в своё время имели место лишь из-за отсутствия действующих храмов. После ослабления атеистического диктата и открытия церквей проблема подпольных приходов практически исчезла – большинство православных христиан, в том числе и бывших катакомбников, посещают легальные храмы Московской патриархии. Обращение А.И. Солженицына вызвало бурную полемику, выявившую противоположные позиции споривших. Одни напрочь отрицали существование церковных катакомб, другие стремились доказать обратное и тем оправдать собственную позицию, непримиримую по отношению к легальной церкви в СССР. В итоге А.И. Солженицын услышан не был. В 1960–1970 гг. через нелегальную литературу, изданную за границей, а затем и самиздат, понятия «катакомбы», «катакомбная церковь» вернулись в СССР. После этого одни авторы в СССР в духе зарубежной публицистики именовали «катакомбами» нелегальную церковную оппозицию, другие употребляли его как технический термин – синоним эпитета «нелегальный». Подобная двойственность этого термина сохраняется до сих пор. Со второй половины 1980 гг. в связи с политикой «гласности» понятие «катакомбы» вернулось и в публицистику. При этом выражение «катакомбная церковь» употреблялось, в основном, так же, как и в эмигрантской прессе. Кроме того, структуры РПЦЗ, появившиеся в СССР, стали применять этот термин как самоназвание. Как отмечал историк Андрей Александрович Кострюков (род. в 1973 г.) в 2008 г.: «Современная деятельность организаций, именующих себя „катакомбными“, привела в некоторой степени к дискредитации этого понятия». В 2021 г. Сергей Ходнев отмечал: «Катакомбная традиция не исчезла, но сейчас на родство с ней претендует крайне пёстрый набор группировок, возглавляемых когда достопочтенными диссидентами, а когда и откровенными фриками».