Поминальная служба, согласно святогорскому уставу, в скиту св. Анны совершалась по субботам, однако суббота в те времена была единственным базарным днём на Афоне. Всё, что было необходимо для продолжения строительства, агианнаниты вынуждены были приобретать в Карее, которая находилась в нескольких часах пути от их скита; там же насельники скитов обычно продавали своё рукоделие, получая определённые средства для пропитания. Таким образом, времени на совершение поминальных служб, когда они положены по уставу, практически не оставалось. В этих условиях монахи скита св. Анны приняли решение перенести заупокойную службу на воскресенье, что было воспринято многими святогорцами как серьёзное нарушение церковного устава. Нововведение агианнанитов осуждали в другие обителях Святой Горы (одним из первых высказался против него иеродиакон Неофит Кавсокаливит), но недовольные были и среди братии скита св. Анны. За разъяснениями обратились к духовнику скита Филофею Пелопоннесскому, который указал, что в создавшейся ситуации иного выхода, кроме перенесения поминовения на воскресные дни, нет, однако заверил пришедших, что после окончания строительства скит вернётся к старому обычаю. Вместе с тем Филофей выказал уважение к недовольным нововведением монахам, позволив им покидать храм на время совершения поминальной службы в воскресные дни или праздники. Однако совет скитского духовника повлёк за собой дальнейшие нестроения: видя, что часть братии покидает церковь, когда начинают совершать заупокойную службу, сторонники поминовения в воскресные и праздничные дни сочли, что к ним относятся как к еретикам и отказываются от совместной молитвы. На сторону монахов, возмущённых подобным поведением собратьев, встал и живший на покое в скиту св. Анны бывший Константинопольский патриарх Кирилл V 1748–1751; 1752–1757 гг.). В качестве аргумента в пользу совершения поминовения в воскресные дни он сослался на то, что и сам, будучи на патриаршем престоле, практиковал поминовение усопших в воскресенье и разрешал совершать его другим. Апелляция к константинопольским обычаям не убедила противников нововведения, что подвигло патриарха Кирилла V к более решительным действиям. Он обратился к кириархальному монастырю скита св. Анны (Великой Лавре св. Афанасия) с тем чтобы эпитропы монастыря особым постановлением запретили допускать недовольных монахов в церковь, в кельи и на мельницу, что и было исполнено. Последнее было почти равносильно угрозе голодной смерти для тех, кто отказывались подчиниться постановлению. Действия, направленные против несогласных, привели к их уходу из скита. Первым покинул скит Иаков Пелопоннесский. Оставившие скит полагали, что теперь смогут спокойно продолжить подвизаться на Святой Горе, однако бывшие собратья не прекратили их преследовать. В те обители, куда отправлялись ушедшие из скита, немедленно посылали письма, оповещавшие местное руководство о том, что новоприбывшие находятся под осуждением Великой Лавры. Пример таких писем приводит Афанасий Паросский. В письмах также указывались лица, оказывавшие поддержку бывшим агианнанитам в тех обителях, куда они переселялись; таковые подлежали выявлению и изгнанию.