Подвижник сделал железную цепь и приковал себя к берёзовому пню: «Прикован бяше на чепи, яко скот безсловесный, и окован всюду железома тяжкими» (Российская национальная библиотека). К своим «трудам» (веригам) Иринарх вскоре добавил вериги старца Леонтия. Железная цепь («ужище железное») Иринарха была вначале длиной три сажени, через шесть лет от затворника из Углича он получил ещё три сажени, затем борисоглебский старец Феодорит передал ему свои три сажени цепи. В 1611 г., в самый тяжёлый период Смуты, старец Тихон отдал Иринарху 11 саженей своей цепи. В Житии сообщается, что после смерти Иринарха осталось 142 медных креста, 20 саженей (42,67 м) цепи, одевавшейся с помощью обруча на шею, семь «трудов плечных», ножные железные путы, 18 «железных и медных оковцев», которые Иринарх надевал во время молитвы на пальцы рук, «связни» на пояс весом в пуд, железная палка, которой он прогонял бесов. Богослов, преподаватель Ярославской духовной семинарии Николай Иванович Корсунский, посетивший Борисоглебский монастырь, отметил камень, обтянутый железными обручами, который, по преданию, Иринарх брал в руку во время молитвы, чтобы осенять себя крестным знамением. Имеются упоминания о «будничных» и «праздничных» веригах Иринарха. По подсчётам Н.И. Корсунского, «труды» святого весили 9 пудов 34 фунта (свыше 150 кг). Иринарх жил в холодной келье, пристроенной к внутренней стороне монастырской стены, к востоку от алтаря Борисоглебской церкви. Келья Иринарха была длиной 3 м, шириной менее 1,5 м и высотой около 2 м, «с тесной скамьёй под малым окном». По предположению современных исследователей, святой построил своё жилище сам: кирпичная кладка кельи отличается от кладки остальных строений обители. В восточной стене кельи имелось окно с решёткой, над которым снаружи был выложен неглубокий киот, обрамлённый вместе с окном единым наличником. Через это окно Иринарх разговаривал с паломниками. Подвижник спал сидя, не снимая вериг, один – три часа в день. Остальное время молился и занимался рукоделием: вязал свитки, делал монашеские клобуки и шил для нищих одежду. В 1606–1612 гг. Борисоглебским монастырём управлял игумен Симеон; по сообщению Жития, он был «лют, немилостив, свиреп, пьянчлив и невоздержателен». Игумен Симеон повелел Иринарху молиться не в келье, а вместе с братией в церкви, что было трудно для затворника. Настоятель, придя с помощниками в келью к Иринарху, «ограбил его без милости» и забрал все съестные запасы. Святой, указывая на соль и мёд, не замеченные грабителями, сказал: «Ещё же осталось!» – «немилостивый игумен и то взял». Наутро игумен Симеон с монахами вытащил старца из кельи вместе с «ужищем», сломав ему руку, и бросил возле церкви. Иринарх пролежал девять часов, ему дважды являлся ангел в виде светлого юноши и утешал подвижника. Инок Александр, услышав «от честных крестов» повеление обличить игумена, пошёл к нему и обвинил в жестокости, после чего Симеон разрешил Иринарху и его ученикам вернуться в кельи. Иринарх обладал даром пророчества. В 1608 г. ему было откровение о разорении и пленении Москвы и Русского государства, он слышал голос, трижды повелевший ему идти к царю в Москву. С благословения игумена Иринарх отправился в столицу с иноком Александром.